Хранитель света. Код Фауста. Мифомистика 21-го века. Любовь Сушко

завтра. Ведь каждый миг жизни – это великое счастье. Жаль, что он не понимал этого прежде, совсем не ценил жизни своей.

      – Значит, мой мир можно спасти, – задумчиво говорил царь, расхаживая по комнате, – а если нет, то какой смысл тебе было являться сюда, глупец.

      №№№№№№№

      Ничего и на это не ответил несчастный. Он и сам не знал, какая сила толкнула его к обреченному царю, намного проще было бы остаться дома и ждать смертного часа. Но он все-таки пошел. Возможно, взглянув в глаза царя, хотел понять, что тому известно, как спасти этот мир, и тогда и в его душе появится надежда, пусть призрачная, но все-таки надежда.

      – Встань, – рявкнул Валтасар, – если ты знаешь, что завтра мы погибнем, то есть ли смысл так унижаться? Разве в последний день свой ничтожной жизни ты не можешь оставаться свободным и спокойным перед своим царем?

      Как странно прозвучал этот горестный вопрос. Он и прежде знал, что их царь мог так повернуть все, что любого поставит в тупик, и получишь ты совсем не то, что ожидал, зачем пришел к нему. Ему нравилось так издеваться над людьми, особенно когда он видел их слабости. Все, что угодно мог он простить, только не слабость мужчины, даже мальчики должны были показать, как они сильны и несгибаемы.

      Что было на это ответить, он просто хотел жить, в любом случае, в любом положении. Только теперь, когда персы стояли у ворот, он вдруг понял, как жизнь прекрасна, как она великолепна и как не хочется с ней расставаться.

      – Они не оставляют пленных, – выдохнул он.– Мы должны покинуть город, пока еще есть возможность, о, мой царь. Надо бросить все и уходить.

      – Конечно, не оставляют, уж меня и тебя не оставят точно, тогда о чем же нам с тобой так волноваться, если мы ничего не можем изменить?

      Ничего на это не ответил жрец, властелин показался ему безумным.

      Глава 15 Что это?

      Жрец пытался понять, потерял ли тот окончательно страх или только рисуется перед ним, если они и на самом деле обречены.

      – Они не оставляют пленных, им не нужны чужие жрецы, персы дики, и это будет не жизнь, – думал в это время царь, – тогда зачем думать о завтрашнем дне и пытаться что-то сделать. Часто смерть не самый худший выход из тяжкого положения.

      Он и не пытался искать другой выход – царь решил оставаться воином и мужчиной.

      – Иди, убирайся, покинь город, ты спасешь себя, если тебе так хочется жить.

      И тут жрец в первый раз осмелел, он почувствовал, что ему больше ничего не угрожает, и он решил узнать:

      – А тебе, имеющему все, тебе совсем не хочется жить?

      Это казалось невероятной дерзостью, но вопрос был задан, и властелин решил ответить на него:

      – Просто жить, скитаться на чужбине – нет, я был царем, царем и умру. Но ты им никогда не был, и тебе не понять этого, только твари, тебе подобные, хватаются за жизнь, готовы питаться падалью, и на все согласны, но я так не могу, не могу и не хочу. Я все сказал. Убирайся.

      Он и сам