Двое. Анатолий Мерзлов

борется с технократом – второе чаще побеждает. В каждом человеке есть слабые гены, не в лаборатории по мензуркам собирались качества.

      – А пел он, Матюша, о моих чувствах – «оунли ю», Хампердинк – о том же: «хау ай лав», – бросила она ему прямо в лицо. Нелегко далось ей признание – глаза ее из вечно удивленных сделались беспутно-победоносными.

      Матвея словно окатило холодной волной: вот она, протяни руку, и Нелька твоя. Как аксиома застряли в сознании слова отца: «Судьба – злодейка, второго шанса может не дать, а даст – потеряешься в двух соснах». «Только ты», «Как я люблю», перевел про себя Матвей слова песен. Или сейчас, или никогда. Она ждет его действий, если он не сделает этот шаг, она должна возненавидеть его окончательно.

      Нелька опустила глаза, скрестила на коленях руки, ее грудь вздымалась волнением. Она сделала резкое движение, отобрала у него пластинку.

      – Послушаем? Увы, не в цифровом качестве. Во времена жизни и творчества Валерия Ободзинского главным считалось качество чувств.

      Как же быть, как быть,

      запретить себе тебя любить —

      не могу я это сделать, не могу…

      Отчаивался с надрывным страданием певец из прошлого. Валерий допел, а Матвей встал, притянул своей рукой пахнущую карамелькой ее ручку и поцеловал. Он никогда до сей поры этого не делал, много позже узнал: по этикету, если уж взял высокий уровень общения, надо наклоняться к ручке дамы самому. В тот раз для него явилось важным не доставить близкому человеку боль. И дальше совсем лишнее: Матвей щелкнул каблуками, развернувшись по-военному, вышел, ничего не сказав, обагрив пространство пунцовым румянцем своих щек.

      Глава 10

      Близилась круглая дата – пятидесятилетие совместной жизни. Для протокола почетно, для сознания – не очень. В сгущающейся от даты к дате последовательности все волнительней перелистывался слежавшийся пресс закрытых навсегда страниц. Чтобы не лукавить в реальности, в режиме яркого дня, не этот отягчающий фактор заставил изменить ритм его сердца. Мысль пронзило физической стрелой: «Застолье, спиртное…». Напоминание о недуге жены тревожило сердце Василия Никаноровича перед каждым праздником. Дьявольское наваждение жены побороть не удавалось все эти промелькнувшие как сон пятьдесят лет. Василий Никанорович, как, впрочем, и все, много лет прожившие под одной крышей, знал ее недостатки. Самый упрощенный вариант – уйти от нее, всего одно действие, и ты лишаешь себя постоянных стрессов. Кажется – так просто. Но на стороне полноценной жизни все равно не срастется?! К привязанности подключалось чувство ответственности. Живо представляя, как он будет жить, наблюдая за спившейся его Маргариткой. Он оставлял себе тернистый путь, все еще надеялся, жил прошлым, не терял надежды на остатки ее здравого рассудка. Испробовал все доступные методы. Жаловалась жена на отсутствие внимания – делал шаг к подаркам, к неожиданным приятным сюрпризам. Кому тогда в стране, с противоположно изменившимся вектором идеологии, жилось без забот? Далеко не всяк вырулил в нужную