Двое. Анатолий Мерзлов

разошлись, мама гремела на кухне посудой.

      – Не могу насмотреться на тебя, Матюша, – приник к его плечу отец, – все по местам – тот камушек, что давил в груди, ушел. Надо же, как могут мысли сковывать, до ощущения серьезной болезни доводить. Сейчас могу вдохнуть без сопротивления – вчера еще мешало вот здесь. – Он потер по кругу грудь, коротко сжал его кисть. – Отдыхай, родной, по своему усмотрению, пойду мамочке помогу.

      Матвея общение с отцом расслабляло – с ним он делался маленьким мальчиком с большим основанием на надежную опору. Он сидел некоторое время без мыслей – взгляд упал на телефон.

      – Позвонить Нельке? Дознается о приезде, неудобно получается.

      А где-то в глубине подзуживало нанести визит Галине Александровне – прямым текстом позвала. Набрал по телефону все же Нельку. На его приветствие Нелька задохнулась в вопросах:

      – Ты, ты вернулся?.. Как ты… планы?

      «Волнуется», – стрельнуло в голове.

      О неравнодушии к себе догадывался давно. Знаем друг друга как облупленные, но где в ней тот сучок и та задоринка?! Состояние их общения: упокоенные временем и верностью, пожившие в согласии годы и годы супруги. Как мама с папой – по виду счастливы вполне. Служба разбавила эмоции, перемешав открытые общепринятые с природными, генетически мужскими, – в армии элементы взаимосвязи мужчины и женщины не сходили с уст пацанов.

      Дыхание в телефоне задержалось. «От него ждут практического хода…»

      – Можно встретиться – я свободен, а ты?

      – Ты этого хочешь? Я не против. Я одна, приходи.

      Под сердцем екнуло: «Как быть, остаться в друзьях, не заметить ее посыла? Потом, все потом, по ходу событий. Изменился я, изменилась она – возможен любой сценарий».

      – В течение часа явлюсь пред твои прелестные очи.

      «Глаза у нее – действительно предмет всеобщего восхищения: родилась, удивилась и такой осталась».

      Встретила Нелька в домашнем халатике. Прильнули щеками друг к другу – почувствовал запах не казармы – все тот же ее, карамельный Нелькин запах. Матвей ухмыльнулся: он из памяти выделил именно этот запах. Его подружка Нель-ка – на выданье. За год стала степеннее. От былой суетливости ни следа.

      Нелька изобразила ему свое мимическое удивление.

      – Армия не на словах делает из мальчиков мужчин. Не скажу, каким ты был до того, но за год ты стал значительно мужественнее.

      – А ты не изменилась, почти… – Матвей потупился, – женственнее стала, пожалуй. Авантюру с пачканьем грязью стены предпринимателя не решусь теперь предложить или на стреме постоять при обнесении чужого сада.

      – Это внешнее, Матюша, зарвавшемуся типу могу и сейчас грязью по свежей побелке. Там тропа была накоротке к дому под его стеной – он ее перекрыл всем. Надеюсь, помнишь причину? Мстители отыгрались за всю улицу.

      Матвей хохотнул:

      – Такое и в деталях не забывается.

      – Присаживайся, – предложила Нелька, устраиваясь рядышком.

      – Тебе сувенирчик из города, с мест, где службу проходил.