У времени на краю. Наталья Бахтина

без руля и без ветрил. Никакого ориентира. Точность, кстати, вполне приличная, если учесть, что иногда и трижды три – восемь.

      – Как это?

      – А вот слушай. Однажды мы пошли с племянником в зоопарк. Было жарко, он захотел пить. Пришлось купить ему пойло-колы, больше ничего в ларьке не было. Они как раз проходили в школе таблицу умножения. На уроке, когда учительница спросила, сколько будет трижды три, этот умник отвечает: «восемь». Оказывается, в ларьке стояла цена три эскудо за одну банку пойла, а рядом – восемь эскудо за три банки. Вот он и сориентировался. Пришлось мне прочесть ему введение в краткий курс бытовой конкуренции.

      В этот момент мелодичный сигнал оповестил о полной остановке капсулы.

      – Прибыли! Для кого-то, как для нас с тобой, нулевой год, а для кого-то, кто жил здесь до нас, тысяча девятьсот тринадцатый год от Явления Прародителя, сокращённо ЯП. С одним из этих местных жителей я и хочу тебя познакомить.

      С этими словами Долговязый Клоп откинул крючок на амбарной двери, которая возникла на месте входного отверстия кабины времени, и распахнул её в сияющий летний полдень. На дворе стоял нулевой год.

      Глава 14. Лифт в горах

      В первый момент яркие солнечные лучи заставили зажмуриться Джона, вышедшего наружу из кабины времени вслед за Долговязым Клопом, Одноглазым Питом и Пронырой.

      – Нам повезло, дружище. Мы попали в тот момент, когда Кальдеворнийская долина имеет первозданный вид и Гринстоунская кальдера ещё не образовалась. В некоторые мои предыдущие заезды сюда на месте этих живописных полей и рощ я наблюдал только обширную котловину с крутыми стенками. И никакой растительности, только поваленные деревья, как после падения метеорита.

      Джон поглядел в ту сторону, куда указывал Долговязый Клоп. Действительно, на том месте, где Джон ожидал увидеть жёлто-красную раскалённую пустыню, стояла водонапорная башня, вокруг которой зеленели луга с пышной высокой травой, среди которых там и сям были разбросаны небольшие группы деревьев. Овцы и коровы свободно паслись на лугу, а в тени дерева сидел одинокий пастух, который задумчиво выводил медленную мелодию на свирели. Настоящая пасторальная идиллия!

      – Где мы? – спросил Джон, поражённый неожиданным зрелищем.

      – Если ты имеешь в виду точку в пространстве, то там же, где и были – на месте заброшенной сторожки. Кстати, вот и сторожка, только она пока не заброшена.

      В десяти шагах от амбара, из которого они вышли, стоял добротный деревянный сруб с крыльцом и верандой.

      – Тут пастух живёт. По утрам он идёт в посёлок, проходит со своей свирелью по улицам, деревенские жители выгоняют из хлева своих коров и овец, которые покорно следуют за свирелью музыканта, как за волшебной дудочкой Нильса. Весь день он пасёт стадо, наигрывая на своей свирели, а когда приходит вечер, тем же манером отводит животных домой. Довольствуется тем, что дают ему жители деревни за работу – простой неприхотливой едой, утварью или одеждой. Когда я впервые здесь появился, он жил в простой хижине и очень скромно питался, но не колеблясь поделился