У времени на краю. Наталья Бахтина

приступил к еде, а Проныра сделал вид, что сие к нему не относится и повернулся задом к собачьему корму. Джон пожалел животных.

      – Давай дадим им сырых яиц. У тебя там много. Куры ещё снесут.

      – Ты что? Привыкнут, будут из-под кур воровать, как крысы. Кстати, насчёт крыс. Хорошо, что твой Проныра трёхцветный, такие хорошо за крысами охотятся.

      – Как цвет кота может влиять на способность охотиться?

      – Учёные своего веского слова пока не сказали. А вот эмпирически доказано: если кот чёрный, белый или двухцветный – от крыс бежит. Если же кот – триколор, бело-чёрно-рыжий, то крысы такого кота обходят за сто метров.

      – То-то Проныра сознание потерял от вида крысёныша…

      – Это он от неожиданности. Посмотришь, он ещё им покажет!

      Поняв, что от хозяина ему ничего не перепадёт, Проныра с независимым видом подошёл к миске с собачьим кормом и принялся за еду. И вовремя, потому что Пит, покончив со своей порцией и тщательно вылизав миску, явно желал продолжения банкета. Однако Проныра так на него зашипел, что Одноглазый Пит прижал ужи, отошёл в угол и с шумным вздохом улёгся на пол, загремев всеми своими костями.

      Поужинав, Долговязый Клоп начал химичить с найденными им пластинками теллурида кадмия, а Джон решил прогуляться.

      – Далеко не отходи, – напутствовал его Долговязый Клоп. – Не забывай, они за тобой будут охотиться, когда не найдут твоих костей на пожарище.

      Одноглазый Пит поднял голову, посмотрел на Джона и сладко зевнул.

      – Пит, нечего спать! Сопровождай Джона!

      Услышав команду хозяина, пёс с готовностью вскочил и усиленно замахал хвостом.

      Пробравшись, чертыхаясь, сквозь заросли крапивы, Джон остановился в нерешительности. К Спящей Горе идти не хотелось, в сторону Гнилой Лагуны тем более. Немного подумав, Джон направился к югу. Справа от него вдали желтела пустая безжизненная полоса – это начиналась Гринстоунская кальдера. Периметр был хорошо обозначен, растительность внутри отсутствовала, как будто выжженная степным пожаром. Пройдя около полумили, Джон почувствовал на щеке тёплое дуновение из эпицентра кальдеры. Он знал, что температура в центре не опускалась ниже девяноста пяти градусов по Варенгейту даже зимой. Одноглазый Пит сел на задние лапы, высунув набок длинный язык, и неодобрительно посмотрел на Джона. Вспомнив про миридий, Джон поёжился и повернул назад. Пёс с готовностью затрусил сбоку, внимательно оглядывая окрестности и вслушиваясь в возню мелких животных, копошившихся под кустами. Вдруг он бросился в кусты и через полминуты вернулся, держа в зубах крысу, очень похожую на воровку, которая забралась в сторожку. Так, по крайней мере, показалось Джону, обернувшемуся на шум. Пёс не стал расправляться с виновницей на месте, а решил предъявить её хозяину. Так они и подошли втроём к сторожке – Джон, Одноглазый Пит и огромная живая крыса, зажатая в зубах у Пита, сначала пытавшаяся трепыхаться и вырваться на свободу, но потом оставившая эти бесполезные попытки.

      – Дружище, я уже начал беспокоиться, – такими словами