Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа. Эмилио Сальгари

спросил все тот же туарег.

      – Эль-Мелах поехал в Кабару.

      Туареги зашептались. Потом, сообразив, что сила не на их стороне, подняли свои копья и удрали. Разбойники, похоже, обрадовались, что легко отделались.

      – Вы, – приказал Эль-Хагар бедуинам, – останетесь сторожить верблюдов и вещи. Ждите нашего возвращения.

      Бедуины вошли в сад и заперли за собой калитку.

      – А теперь, госпожа, – продолжил мавр, – опустите пониже капюшон, чтобы никто не догадался, что вы – женщина, завернитесь поплотнее в плащ и следуйте за мной.

      – Поедем к Касбе? – дрожащим голосом спросила Эстер.

      – Да. Четверть часа – и мы там.

      Понукая лошадь и осла, они поскакали к центру города, выбирая безлюдные улицы. В Тимбукту пришел праздник жертвоприношения, народ сидел по домам, и навстречу попадались разве что жалкие негры, которые ничем не могли им помешать. Тем не менее Эль-Хагар тоже надвинул капюшон, пряча лицо, хотя и был уверен, что кисуры толком его не разглядели.

      До дворца оставалось каких-нибудь пять сотен шагов, когда с той стороны грянул пушечный выстрел.

      – Артиллерия! – воскликнул Эль-Хагар. – Беда, госпожа, беда!

      – Почему? – Эстер побледнела и прижала руку к сердцу.

      – Видимо, маркиз с товарищами укрылся в минарете.

      – Ты думаешь, что… – Девушка не нашла сил закончить фразу.

      – Что кисуры обстреливают минарет из пушек, чтобы вынудить их сдаться.

      – Господи, что же делать?

      – Смелее, госпожа. Вперед!

      И он ударил осла пятками, заставляя перейти в галоп. Через несколько минут они с Эстер выехали на дворцовую площадь. Бой был уже окончен. Десяток зевак торчали под окнами павильона, разглядывая лужу крови. Кисуров нигде видно не было.

      Эль-Хагар посмотрел на минарет и заметил, что один из углов разрушен. Скорее всего, туда угодил внушительный снаряд.

      – Госпожа, их взяли, – дрогнувшим голосом произнес он.

      Эстер пошатнулась и упала бы с лошади, если бы мавр ее не поддержал.

      – Осторожнее, госпожа. Если мы навлечем подозрения, нас тоже схватят.

      – Ты прав, Эль-Хагар, – ответила девушка, борясь с подступившей дурнотой. – Мне следует быть сильной. Попробуй выяснить, что именно здесь произошло. Ах, мой бедный Бен! Несчастный маркиз!

      Мавр, приметив седобородого старца, бредущего по площади, подъехал к нему:

      – Что тут случилось, добрый человек? Никак, мятеж? Я слыхал пушечную пальбу.

      Старик подозрительно взглянул на мавра и остановился. С виду ему было под семьдесят. Высохшее лицо избороздили морщины, нос напоминал клюв коршуна, но глаза оставались черными и очень подвижными. Судя по слишком светлой коже, он не был ни арабом, ни фульбе, ни мавром.

      – А вы разве не знаете? – наконец произнес незнакомец. – Схватили двух белых и одного еврея.

      Последнее слово он произнес с такой грустью, что у Эль-Хагара сжалось сердце.

      – И еврея?

      – Да, – вздохнул старик.

      – И что же натворили эти люди?

      – Не