Мать сыра земля. Ольга Леонардовна Денисова

– это грязные бумажки, тебе ясно?

      – Да.

      – Что тебе ясно?

      – Что деньги – это грязные бумажки, – невозмутимо ответил Бублик. Мы довольно спокойно относились к пьяным выходкам Моргота.

      – Молодец. Первуня, ты хотя бы буквы знаешь?

      Первуня замотал головой.

      – И чего ты тогда тут стоишь? А?

      – Моргот, можно мы спать пойдем? – спросил Силя. – Ночь ведь…

      – Не ной. Так я не понял, чего ты тут стоишь?

      – Так ты же сам сказал… – Первуня распахнул глаза.

      – Да? Я сам сказал? А ну-ка марш по кроватям! Быстро! И чтоб ни одного звука! Ни днем, ни ночью покоя нет!

      Мы быстренько ретировались, пока Морготу не пришло в голову что-нибудь еще. Силя делал знаки Бублику, чтобы тот скорей погасил свет, но Бублик покачал головой и приложил палец к губам. Моргот снова попытался встать, но тут же опять растянулся на полу и долго лежал не шевелясь, сквозь зубы втягивая в себя воздух.

      – Моргот, давай, – Бублик присел рядом с ним на корточки, – за меня хватайся.

      – Больше мне делать нечего, – фыркнул тот, приподнимая голову. – А хавка есть какая-нибудь?

      Бублик все же довел Моргота до кровати, снял с него кеды и притащил ему кусок хлеба с маслом, но Моргот уснул, так и не сумев его прожевать.

      На следующее утро шел дождь, и мы остались дома – играть в настольный хоккей, который где-то раздобыл и починил Салех. Моргот проснулся поздно и, прежде чем встать, слабым голосом позвал:

      – Бублик… Бублик, твою мать…

      Бублик вскочил, махнул нам рукой, чтоб мы его подождали, и кинулся к двери в каморку.

      – Чего? – спросил он, просовывая голову в щелку.

      – Во-первых, прекратите орать… – Моргот вздохнул, прежде чем продолжить. – И сбегай за пивом.

      – Так денег же нету, Моргот…

      – В штанах у меня возьми сотню. И это… пожрать есть что-нибудь?

      – Только булка осталась. Принести?

      – Не надо. Возьми еще сотню, купи селедки, что ли… И картошки…

      – Ты вчера еще сказал букварь Первуне купить, – язвительно вставил Бублик.

      – Чего? Какой букварь?

      – Ну букварь, чтоб он буквы учил.

      – Бублик… – устало вздохнул Моргот. – Иди за пивом, а? Жрать нечего, какой букварь, на…

      Когда Моргот в начале восьмого явился в «Оазис», Стася Серпенка уже ждала его за столиком возле стойки. Она была одета точно так же, как накануне, словно не ночевала дома. Ей не хватило ума даже на то, чтобы не смотреть пристально на вход, – каждому становилось ясно: она кого-то с нетерпением ждет. Моргот сделал невинное лицо – в конце концов, она сама сказала, что не успеет к семи. Его еще мучило похмелье, зато брюхо он набил перед выходом под завязку. Меньше всего ему хотелось водки – он не любил пить два дня подряд, но имидж требовал…

      В кафе никого, кроме Стаси, не было: народ собирался попозже. Официантки скучали за соседним столом, уставившись в телевизор, висящий над стойкой, а бармен куда-то исчез.

      – Я рад, что ты пришла, – Моргот подмигнул ей, усаживаясь напротив. – Взять тебе чего-нибудь?

      Она