Лилия. Веся Елегон

как прикажете потом вашему отцу в глаза смотреть?

      Глава 2. Бал у Стольмских

      Бал. Слово, которое молодые барышни произносят с придыханием и при этом немного краснеют, а их отцы серьёзно хмурят брови и подсчитывают приданое.

      Всё, что чувствовала я, думая о предстоящем событии, – это то, что туфли слишком тесные, а корсет, похоже, создан лишь для того, чтобы молодые леди помирали медленной мучительной смертью, но при этом оставались крайне стройными, а значит, ослепительно красивыми.

      В очередной раз попытавшись сесть, я потерпела неудачу из-за слишком пышных юбок платья и, промахнувшись мимо стула, с кряканьем повалилась на пол.

      – Боже, мисс Лили! – заквохтала мадам Шногл и закружилась вокруг, пытаясь меня поднять. – Я же говорила вам не садиться. На балу не будет стульев. Вам это умение совсем ни к чему.

      – Ну да, – пропыхтела я, морщась от впившихся в голову шпилек, коими мои волосы были уложены в футуристическую причёску, живо напоминавшую гору из овечек. – А ещё, видимо, там мне не пригодятся такие навыки, как дышать и думать…

      – Молодая леди должна выглядеть идеально и приятно улыбаться. Вот всё, что от вас требуется, мисс Лили, – наконец, не без помощи набежавших слуг придав мне вертикальное положение, прокряхтела мадам Шногл.

      – Если это всё, что от меня требуется, может, вы просто нарисуете мою картину в полный рост и будете возить по балам? Мне кажется, разницы не заметят, – пытаясь не отмахиваться от тысячи рук служанок, поправляющих сразу мой макияж, причёску и платье, печально предложила я. Удивительно, после пяти часов сборов сил не было даже на злость.

      – Ну что? Готовы? – В гостиную вбежал папа. – Милая моя! – Купец всплеснул руками. И даже прослезился. – До чего же прекрасна! Вся в мать!

      Я только кисло улыбнулась. Мать я не помнила, но готова была поклясться, что та тоже не была бы в восторге от этих нарядов. Господи, под всеми этими слоями косметики, накладных волос и чудовищного платья я чувствовала себя случайно запечённой в торт.

      – Нет, не будем откладывать! – Захлопав в ладоши, отец подпрыгнул на месте. – Как можно быстрее явим это великолепие обществу! Высший свет достоин лицезреть мою жемчужину.

      Радовало то, что я здесь была не одна такая… красивая. Девушек привозили на украшенных золотом, обитых бархатом каретах и, выгрузив у широких лестниц, долго поправляли плащи, съехавшие шляпки и выбившиеся из причёсок локоны. Потом заносили вверх по лестницам и, войдя внутрь фамильного замка Стольмских, расставляли вдоль стен, как огромные вазоны с цветами.

      Видят небеса, такого унижения я ещё не испытывала! Меня всё же успокаивала одна мысль. Бал закончится. А вот возможность вновь покидать свою комнату останется. Нужно только немного потерпеть. И поэтому я стояла и терпела и улыбалась всякий раз, когда папа поворачивался ко мне и что-то радостно и громко шептал на ухо.

      Когда наконец объявили начало мероприятия и лакеи