Радости моего детства. Коллектив авторов

стульчик-раскладушку с тряпочным верхом: палочку-выручалочку всякого пенсионера и дачника. Через десять минут выезжаем, наконец, из душного бетонного города и начинаем любоваться сибирскими просторами лесостепи, уже позабыв про тесноту и неудобства.

      Путь от дачной остановки непосредственно до самой дачи заслуживает отдельного внимания. К слову, я всегда пытался застать момент «состыковки» входной двери автобуса с очередью дачников, следовавших назад в город: мне нравилось, как водитель медленно и степенно по круговой траектории влево подводил автобус к очереди и практически всегда останавливался напротив первого дачника. Очередь с армейской дисциплинированностью выдерживала нашу разгрузку, после чего усталые садоводы рассаживались в автобусе и уезжали на заслуженный отдых.

      Мы же выходили из автобуса и по-хозяйски проверяли сумки с провиантом и всякой всячиной, служащей нужным подспорьем в нелегком труде сибирского дачника. Нам предстоял трёхкилометровый переход до самого дачного участка, и мы выбирали, как нам идти: поверху или понизу. Путь поверху был более приемлем во влажную погоду, бабушка его любила, поскольку идти следовало по траве, вдали от колдобин и размытых дорог. К тому же во время пути поверху с обрыва на реку Омь и её окрестности открывался красивый пейзаж. Путь понизу был менее прозаичным и как будто бы более длинным.

      К восьми утра мы добирались до любимой бабушкиной дачи. Её полностью проржавевшие, составленные из прутьев ворота, замотанные пучком проволоки вместо замка, стоят и сейчас у меня перед глазами. Повозившись с проволокой, мы попадали на участок, а затем и в маленький спартанский домик, в котором не было ничего, кроме двух сетчатых кроватей, стульев и стола.

      Деревянный пол слегка прогнил, стены цементные, окрашены в белый цвет. Окошки занавешены неизменно чистыми беленькими шторками ручной работы, на кроватях – самодельные матрасы и подушки, заботливо набитые пахучими сибирскими травами, которые немного колются, но всё равно приятно на них засыпать.

      Родственники рассказывали, что когда мне было четыре года, домика на участке ещё не было, а его строительство только планировалось. Мама работала сутками на станции скорой медицинской помощи, поэтому стройматериалы – кирпичи и доски, закупленные и завезённые на участок, охранять ездили мы с бабушкой, поскольку кражи на дачах были явлением частым.

      Мы жили там неделями в полевых условиях, спали в самодельной брезентовой палатке между стройматериалами, готовили на костре, мылись в бочках с дождевой водой. И ведь были счастливы. Я не плакал и не просился домой, будучи всецело окружён теплом и заботой своей бабушки.

      Память продолжает хаотично преподносить светлые моменты пребывания в этом маленьком бабушкином мирке, расположившемся на шести сотках сибирской земли, приятные воспоминания прошлого, в котором, несмотря на лишения и неудобства, мы были вместе и счастливы. Только что сорванные бархатные листья чёрной смородины и мяты бабушка бросает в котелок, подвешенный