Туркестанский крест. Николай Федорченко

по обстановке.

      От КПП до кафешки было не более двадцати метров. У её двери, переминаясь с ноги на ногу, стоял Бешим, приветливый молодой туркмен. В этом заведении он был и уборщицей, и барменом, и директором одновременно. Это был его бизнес, не взирая на то, что общепитовская точка принадлежала государству. Бешим регулярно отстёгивал оговоренную сумму нужному человеку, но зато ощущал себя хоть и временным, но хозяином этого маленького кафе. Такой вот социализм с азиатским лицом. Красная «шестёрка» с номером 16 66 АША была припаркована впритирку к тротуару, рядом с ней стоял джигит лет тридцати.

      «Интересно с вами спать» – пролетела в голове Максима любимая присказка его командира батареи. – «Надо же, какие знакомые цифры».

      – Салам, Бешим! – поприветствовал Кольченко главного и единственного сотрудника «стекляшки».

      – Здравствуйте, товарищ лейтенант, —отводя глаза в сторону, отозвался тот.

      Офицер шагнул внутрь кафешки. Бешим зашёл следом и запер входную дверь. За одним из столиков, небрежно развалившись, сидели двое мужчин лет тридцати. Один из них, скорее всего, был армянин, а у второго было типично славянское лицо. Внешний вид и татуировки на руках не оставляли сомнений в их принадлежности к воровскому миру. В тесном пространстве кафе витал запах лазарета, напрочь перебивая аромат свежего хлеба и недавно приготовленного люля-кебаба. На пустом столе валялась вскрытая упаковка бинта, а на полу подсыхали капельки крови и лужица пролитого йода. У славянина, не очень умело, была забинтована ладонь и указательный палец на правой руке.

      – Присаживайся, офицер, побазарим – вместо приветствия произнёс армянин с колоритным кавказским акцентом, указывая рукой на свободный стул.

      – И вам – здравствуйте, – неспешно присев, отозвался Кольченко, на всякий случай отодвигаясь вместе со стулом подальше от стола, – слушаю вас внимательно.

      – Лейтенант, отдай девку. Она нам денег должна, – низким, прокуренным голосом вступил в разговор укушенный, – тебе от неё геморрой один.

      – Много ли должна? Может, я за неё расплачусь? – Максим проявил живой интерес к финансовой теме, проигнорировав информацию о вероятности приобретения малоприятного заболевания.

      – У тебя столько денег за всю жизнь не будет, – вмешался в разговор кавказец, и сплюнув на пол, добавил, – проститутка она, понял? Перед олимпиадой их всех из Москвы в Каракумы сослали. Слыхал, наверно?

      – Слыхал. Обворовала вас, что ли? – поинтересовался лейтенант и, глянув на перевязанную бинтом руку, добавил, – Москвички – они такие, им палец в рот не клади.

      Кольченко куражился над незадачливыми похитителями. Конечно же, ни за какие деньги он не отдаст им девчонку и никакие угрозы на него не подействуют. Максим подсознательно чувствовал, что Злата, наверняка, и есть, та самая красавица, с глазами, как у «сербиянки», и он уже начал её спасать. И обязательно спасёт. А она, непременно, полюбит его, полюбит больше жизни. Никуда не денется! Ведь