Туркестанский крест. Николай Федорченко

уехали? – тихо спросила она.

      – Уехали, но, к сожалению, обещали вернуться. Основные события впереди. Кстати, они сказали, что ты украла у них деньги. Это правда? – в свою очередь задал вопрос лейтенант, заглядывая в её глаза, чёрные как угольки.

      Это были те самые бездонные глаза, в которых он, чуть было, не утонул пять лет назад. И даже запах её волос был таким же, как в тот далёкий день.

      – Ты им поверил? – угольки вспыхнули снопами жёлто-золотистых искорок, словно затухающий костёр от внезапного порыва ветра. – Это они забрали мою сумочку с деньгами и документами.

      Максим расстегнул портупею, бросил её на кровать, аккуратно повесил снятую гимнастёрку на спинку стула, подошёл к открытому окну и неторопливо закурил. Порывы знойного ветра трепали гривы старых акаций.

      – Зря ты про сумочку раньше не сказала! Денег-то там много было?

      – Много. Восемьдесят рублей с копейками. Как-то не вспомнилось в суматохе. Теперь я без денег, без документов, а ещё там ключи от съёмной квартиры лежали, —растерянно проговорила Злата и печально вздохнула.

      – Вернём сумочку, не расстраивайся. Ключи, пока, всё равно не нужны, нельзя тебе домой, они знают твой адрес. С голоду не умрёшь – я буду делить с тобой свою скромную трапезу, – затушив догорающую сигарету, лейтенант отошёл от окна, – а ещё они сказали, что ты – проститутка, высланная из Москвы. Я не поверил.

      – И на том, спасибо, – фыркнула девушка, глядя в открытое окно, —это тоже ложь.

      – Да знаю я, что ложь. Извини за бестактный вопрос: сколько тебе лет?

      – Скоро двадцать.

      – А сестра у тебя есть?

      – Нет, – Злата удивлённо глянула на Максима.

      – Когда ты в последний раз была в Урюпинске? – внезапно спросил лейтенант, внимательно глядя в глаза девушки и наблюдая за её реакцией на неожиданный вопрос.

      – Что за глупый допрос?! Ни в каком Урюпинске я не была! Если ты мне не веришь, то спасибо за помощь, проводи меня до выхода в город, и я уйду! – взорвалась Злата.

      – Извини. Но я должен был задать тебе этот вопрос, —примирительно-извиняющимся тоном проговорил офицер, – верю я тебе, верю.

      Послышался шум мотора, и у дверей домика остановился уазик. Григорий Семёнович ввалился в помещение, держа в каждой руке по запотевшей бутылке «Саперави», следом за ним зашёл водитель с большим бумажным пакетом яблок.

      – Костя, яблоки помой, парочку возьми себе и езжай в автопарк. Передай нашим – построение в 18-20, напротив бокса. Заправить баки и быть в готовности к выезду. За мной подъедешь сюда в 18-10, – скомандовал Кольченко.

      – Куда едем? – вскользь поинтересовался Козловский.

      – Скажу перед выездом. Иди уже! – доставая из шкафа гранёные стаканы и тарелку под фрукты, раздражённо ответил лейтенант.

      Язвицкий ополоснул стаканы и теперь лихорадочно искал штопор. Злата отрешённо смотрела на стену. Максим, нарезая яблоки на дольки, решил