Сводные. Жасмин Майер

надо охраны, Яков, – отвечаю, скрестив руки на груди. – Это…

      Кай смотрит на меня с прищуром, и я понимаю, что под маской он улыбается.

      – Это мой сводный брат. Его зовут Кай.

      Первый раз дается особенно сложно. Хотя не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, что мы теперь семья.

      Розенберг не замечает моих мучений, а его удивление длится недолго. Он протягивает Каю ладонь, и тот ее пожимает.

      – Ну и дела! Яков.

      – Кай.

      – Юль, а чего не сказала, что у тебя теперь брат есть? Давно вы вместе?

      Вместе.

      Эта фраза, как локомотив с отказавшими тормозами, что пролетает в каком-то миллиметре от меня, обдавая жаром и едва не сбивая с ног.

      Отворачиваюсь от смеющихся глаз Кая. Тренировка все равно сорвана, так что напяливаю на себя теплый спасительный батник, который скрывает мое тело. Развязав пальцы13, натягиваю до колен связанные бабушкой яркие гетры и обуваю специальные угги.

      Объяснение Кая выходит коротким:

      – Родители съехались, а нашего мнения не спросили.

      – Как обычно! Маску, кстати, можешь снять, Кай. Толпы тут нет, как и проверяющих. Теперь понятно, почему тебя пропустили в академию. Это Платон за Юлей отправил? Будешь сам ее теперь возить?

      – Все верно, – отвечает Кай с довольной улыбкой. – Даже машину свою дал.

      Тяжелый и неуправляемый локомотив все-таки слетает с рельсов. Обрушивается на меня всей своей тяжестью, и я дышу так, как будто в моем теле не осталось ни одой целой кости. Папа не мог так поступить со мной!

      – Слушай, – вдруг встревает Розенберг. – А помоги уговорить твою сестренку сходить со мной на свидание?

      Довольная улыбка тут же сползает с лица Кая.

      Не ожидал, дорогой братец?

      – На свидание с кем? Прости, не расслышал.

      – Ну как с кем? Конечно, со мной!

      Кай кивает с видом оскорбленного дегустатора, которому вместо элитного вина подсунули какую-то кислятину, и выплевывает второй вопрос:

      – А куда?

      – Отличный ресторан с видом на крыши Питера.

      От упоминания крыш Кая перекосило еще сильнее.

      – И когда?

      – Завтра. Я даже столик уже заказал на свое имя.

      – Столик на двоих?

      – Конечно! Зачем нам кто-то еще?

      – А во сколько?

      – В девять вечера, живая музыка будет.

      – Заманчиво… Но нет, Юля никак не сможет пойти.

      – Чего-о-о? – у Розенберга аж глаза выпучились. – Это почему?

      – Удивлен, что ты не подумал об этом, – с невозмутимым видом отзывается Кай. – Вы ведь оба из этих… Балетных. У нее же прослушивание! Юле никак нельзя нарушать режим, диету, и ей особенно важно высыпаться. Ты ей добра желаешь, Яков?

      – Конечно, – тянет Яков, не понимая, куда клонит Кай.

      – Тогда подумай, каково ей будет в том ресторане, если съесть ничего нельзя, а ложиться спать надо уже в десять?

      – Ты так рано ложишься, Лю? – удивляется Розенберг.

      Я

13

Пальцы – слэнг танцоров балета. Так между собой они зовут пуанты