Сводные. Жасмин Майер

в холле.

      Значит, это был не он. Тогда кто?

      – А почему ты вообще приехал? Мы ведь договаривались, что меня подвезет Розенберг.

      По несчастливому стечению обстоятельств Яков еще и живет неподалеку, и только ему мой отец доверяет, чем Розенберг регулярно пользуется.

      – Видишь ли, я тут подумал… Что в моем возрасте пора бы уже остепениться. Кажется, так ты мне говорила, взрослая моя?

      Остепениться?

      – Ты ведь знаешь, что я всегда хотел настоящую семью, но после мамы так и не встретил никого, а сейчас… У нас с ней вроде как все серьезно.

      Каменею, но тут же обнимаю отца крепче. Этого счастья я ему и желала, верно? Не хочу, чтобы он оставался один.

      – Ты поэтому так переживаешь? Все нормально, папа. Я уже взрослая.

      – Дело не только в этом… У нее есть сын, Юль. Именно его и подозревали в угоне. Собственно, в отделении мы и познакомились с Оксаной.

      Я выпрямляюсь так резко, что перед глазами темнеет.

      – Не волнуйся так, – отец воспринимает мою реакцию по-своему. – Полиция ничего на него не нашла, а ты его не узнала, так что, парень, похоже, не виноват. Я видел его сегодня. На бандита он совсем не похож, а с остальным разберемся вместе.

      – Видел? – повторяю эхом.

      – Я был у них перед тем, как приехал к тебе в театр.

      Значит, Кай был дома. И в театре был не он.

      – Я хочу, чтобы Оксана переехала к нам, Юль. Вместе с сыном.

      Жмурюсь до ярких точек. Этого быть не может. Кай под одной со мной крышей!

      Кай, с которым я попрощалась навечно, ближе, чем раньше!

      – Знаю, тебе тяжело это принять. Все-таки сводный брат, да еще в таком возрасте… Просто ради меня, Юль. Сможешь? У нас огромная квартира, можете даже не пересекаться, а? Все равно ты постоянно в своем театре пропадаешь.

      – Ты ее так любишь?

      Папа вдруг кривится, как от зубной боли. Бросает взгляд в окно. Понимаю, что сейчас он с большим удовольствием сел бы за руль, чтобы избежать этого разговора и не смотреть мне в глаза. Но я жду, и он все-таки отвечает:

      – Мне с ней хорошо. Спокойно. И она совсем не похожа на тех женщин, что раньше вились вокруг меня, да и теперь никуда не делись. Но любовь… Лучше пусть будет такая, чем та, которая когда-то была у нас с твоей мамой. После той я учился жить заново, когда ее не стало.

      – Пап…

      – Все нормально. Это было давно. И я почти забыл… Юль, это в твоем возрасте миром правит любовь, в моем уже все иначе.

      – Как это иначе? Если люди хотят быть вместе, значит, они любят друг друга.

      – Наверное, так оно в сказках, Юль. Я любил твою маму, а потом… Больше ни с кем я такого не чувствовал, но тогда я был молод … Сейчас все иначе, и с Оксаной все по-другому. Просто я понимаю, что если отпущу ее, то потеряю. А я этого не хочу. Похоже это на твою любовь, что скажешь?

      – Похоже.

      – Ох и спец тут по любви завелся! – он снова притягивает меня к себе. – Сама-то в какого-то влюблена? Или все Розенберга динамишь?

      – Не твое дело, папа!

      – А чье еще? Конечно,