Сводные. Жасмин Майер

лучшая подруга живет в Израиле, но дружба на расстоянии – это другое.

      – Садись, а то намокнешь.

      И когда я опускаюсь, он оглушительно хлопает дверцей. Папа был бы в ужасе, если бы услышал. Кай обходит машину и садится за руль.

      – Папа знает, как ты водишь?

      – Я отлично вожу, балеринка, не волнуйся.

      – Перестань называть меня так. Это обидно.

      – Как скажешь, сестренка.

      Еще лучше.

      – Послушай, Кай… Ты ведь прошел тогда отборочный, я слышала. А дальше что будет?

      Вижу, как Кай стискивает руль, но при этом все его внимание сосредоточено на том, чтобы вырулить с парковочного места. Он молчит, и я продолжаю:

      – Ты уже участвовал во втором туре?

      – А зачем тебе знать правду? Чтобы отцу обо всем рассказать или к Морозову побежать?

      – Я не собираюсь тебя сдавать! Разве ты этого еще не понял? – не хотела, но говорю с обидой.

      – Понял. И спасибо тебе за это. Но объясни, зачем тебе знать правду?

      – Просто… раз уж мы теперь родственники, я волнуюсь. А если я буду знать правду, смогу тебя прикрыть, например, если ты вдруг задержишься. А ты бы прикрыл меня, когда это понадобится.

      – Прости, но вряд ли мне придется хоть раз врать Платону о том, где ты и чем занимаешься. У тебя есть какие-то противозаконные планы? Или что-нибудь разнузданное и запретное, о чем твоему отцу лучше не знать?

      – Нет, – отвечаю слишком тихо. Щеки опять горят.

      Кай бросает на меня мимолетный взгляд и снова переключается на дорогу.

      – Ну да, откуда бы взяться таким планам? Ты же если не в театре, так на репетиции. Но твое хобби тоже может быть опасным: люди ломают ноги, рвут связки, но ты ведь продолжаешь танцевать. Так и я. Опасность меня не пугает.

      – Балет не просто мое хобби! Это… смысл жизни. Это все, что у меня есть! А ты преступаешь закон ради чего? Адреналина? Скорости?

      – А парни тебе какие нравятся?

      – А как одно связано с другим? – теряюсь я.

      – Ну как же. Раз балет так важен, может, тебе и нравятся только те, кто носят колготки и заправляют… кхм, свои причиндалы в ракушку перед выходом на сцену. И губы еще красят. Или я ошибаюсь, и твой Розенберг не выходит на сцену с подводкой?

      Замираю на полувдохе, а сердце в груди делает па-де-де.

      – Ты был на «Лебедином озере». Все-таки был!

      Кай поджимает губы, явно ругая самого себя за болтливость. Я торжествую ровно до того момента, как до меня доходит, что дорога, по которой мы сейчас едем, ведет явно не к дому.

      – Да ладно? Опять? Куда ты меня везешь, Кай?

      Кай криво улыбается.

      – Расслабься, сестренка. Похищать тебя не входит в мои планы. Кровать-то мне сегодня привезли, а вот матрас нет. Твой отец знает, что по дороге домой мы заедем в «Хофф».

      Вдалеке и правда появляются яркие огни гипермаркета.

      – Даже если мы его сейчас выберем, матрас тебе сегодня все равно не доставят.

      – Ничего страшного. Гостей, которым обязательно нужен матрас, я сегодня не жду.

      – Может, у тебя даже есть девушка, и ты даже ходишь на свидания,