Столпник и летучие мыши. Алина Скво

слой пыли на убогой обстановке. Тем не менее, усопший имел многочисленных родичей, которые могли, как это часто бывает, совершенно внезапно объявиться, и тогда снова придётся бежать.

      Жилище содержало две небольшие комнаты. В меньшей, когда-то выполнявшей роль спальни, стояла голая железная кровать. Над нею на хлипком гвозде висела плачевного вида шестиструнная гитара, готовая в любой момент сорваться со стены. Больше в комнате не было ничего, если не считать дырявых штор с рюшами, в складках которых войлоком утрамбовалась пыль. Облупленные рамы и подоконник говорили о старом, очень старом, но прочном строительном фонде. Обои отсутствовали. Обшарпанные стены ещё в прошлом веке были выкрашены в канареечный цвет и свидетельствовали о нестандартном мышлении обитателя квартиры.

      В другой комнате чуть большего размера стоял огромный круглый стол из настоящего дерева, с такими мощными ножками и столешницей, точно он был призван служить великанам, а не прогрессивным гражданам, чьих физических усилий едва хватало на вынос мусора. Рядом ютилась одинокая совдеповская табуретка. В одном из углов пряталось тощее кресло с узкими деревянными подлокотниками и провисшим, как гамак, сиденьем.

      Среди этого убожества совершеннейшим чудом являлся дубовый во всю стену комод царских времён с резными дверцами и створками. Причудливые ручки в виде птичьих головок крепились к многочисленным шкафчикам, задвижкам и замочкам. Этот раритет был так забит книгами, что между ними не осталось ни единой щели – неотъемлемого прибежища для городского таракана. На верхних и нижних полках, в шухлядах для столовых приборов и белья, в застеклённом боксе, где некогда стояли винные бокалы, в секретере для деловых бумаг – везде в несколько слоёв лежала добротная, в хорошем переплёте советская литература.

      Мими скуки ради рылась в содержимом библиотеки, не переставая восхищаться разнообразием книг. Каждый раз подходя к огромному, как крейсер, комоду, она повторяла с различными вариациями один и тот же патетический монолог:

      – Каков раритет! А?! Шика-а-арно! Откуда этот изыск? Не был ли сей библиограф потомком дворянского рода? Ты посмотри-и-и, посмотри-и-и, это же Большая советская энциклопедия! Когда ось планеты упадёт на девяносто градусов, то интернет исчезнет, как будто его и не бывало. И тогда… Лили, ты слышишь меня? Тогда эти старые книги, отдающие желтизной, станут величайшей драгоценностью. За них будут биться несчастные сапиенсы, оставшиеся в живых. Каждую страницу, добытую в боях или найденную в руинах городов, начнут беречь, как семейную реликвию. Их спрячут в тёмных беспросветных ларях, чтобы случайный луч солнца не коснулся дражайшей святыни и не оставил на ней жёлтый след тлена. Если, конечно, в тот временной период ещё будет светить солнце. Хи-хи.

      В голое окно тоскливо и обречённо глядел город. Неожиданно траурную тишину осквернил костыльный голос репродуктора: «Граждане! Во избежание угрозы возникновения пандемии новой бараносвинтусной