Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

их проверяешь. Ты их, прежде чем телетехнезу своему учить, – узнай! Мало ли кто к чему способный!.. Ты вон Ираиду научил, а она теперь чуть что – мебель в воздух подымает! В Каракумы запульнуть грозится – это как?

      – В Каракумы? – ужаснулся лысый.

      Сердце у Степана ёкнуло.

      – А что… может?

      Приоткрыв рот, лысый смотрел на него круглыми испуганными глазами.

      – Да почему же именно в Каракумы, Степан Тимофеевич? – потрясённо выдохнул он.

      – Не знаю, – глухо сказал Степан. – Её спроси.

      Лысый тихонько застонал.

      – Да что же вы делаете! – чуть не плача, проговорил он. – Степан Тимофеевич, милый! Да купите вы Ираиде Петровне цветы, в кино сводите – и не будет она больше… про Каракумы!.. Учили же в школе, должны помнить: сила действия всегда равна силе противодействия. Вы к ней по-хорошему – она к вам по-хорошему. Это же универсальный закон! Даже в телекинезе… Вот видите эти два кресла на колёсиках? Вчера мы посадили в одно из них Ираиду Петровну, а другое загрузили балластом. И представьте, когда Ираида Петровна начала мысленно отталкивать балласт, оба кресла покатились в разные стороны! Вы понимаете? Даже здесь!..

      – И тяжёлый балласт? – тревожно спросил Степан.

      – Что? Ах, балласт… Да нет, на этот раз – пустяки, не больше центнера.

      – Так… – Степан помолчал, вздохнул и направился к двери. С порога обернулся.

      – Слушай, доктор, – прямо спросил он. – Почему у тебя синяки на тыковке? Жена бьёт?

      – Что вы! – смутился лысый. – Это от присосок. Понимаете, датчики прикрепляются присосками, ну и…

      – А-а-а… – Степан покивал. – Я думал – жена…

* * *

      Купить букет – полдела, с ним ещё надо уметь обращаться. Степан не умел. То есть умел когда-то, но разучился. Так и не вспомнив, как положено нести эту штуку – цветами вверх или цветами вниз, он воровато сунул её под мышку и – дворами, дворами – заторопился к дому.

* * *

      Ираида сидела перед зеркалом и наводила зелёную тень на левое веко. Правое уже зеленело вовсю. Давненько не заставал Степан жену за таким занятием.

      – Ирочка…

      Она изумлённо оглянулась на голос и вдруг вскочила. Муж подбирался к ней с кривой неискренней улыбкой, держа за спиной какой-то предмет.

      – Не подходи! – взвизгнула она, и Степан остановился, недоумевая.

      Но тут, к несчастью, Ираида Петровна вспомнила, что она как-никак первый телекинетик города. Степана резко приподняло и весьма чувствительно опустило. Сознания он не терял, но опрокинувшаяся комната ещё несколько секунд стремительно убегала куда-то вправо.

* * *

      Он лежал на полу, а над ним стояла на коленях Ираида, струящая горючие слёзы из-под разнозелёных век.

      – Мне?.. – всхлипывала она, прижимая к груди растрёпанный букет. – Это ты – мне?.. Стёпушка!..

      Стёпушка тяжело поднялся с пола и, подойдя к дивану, сел. Взгляд его, устремлённый в противоположную стену, был неподвижен и нехорош.

      – Стёпушка! – Голос Ираиды прервался.

      – Букет нёс… – глухо, с паузами заговорил Степан. – А ты меня – об пол?..

      Ираида