Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

бросил я. – И попробуй только не пойди!

      Тут я спохватился, что постоянно тычу в Гришу стволом, и засунул пистолет рукояткой в карман.

      Гриша моргал. Поссориться с Люськой – пара пустяков, а вот помириться… Внезапно лицо его прояснилось. Придумал, значит.

      – Минька, – осторожно начал он, – тридцатого наши всей сменой за грибами собираются… На автобусе…

      – Не бери в голову, – сказал я.

      – Да, но… Люся ведь тоже едет…

      – Слушай, Гришк! Ты просто не знаешь, что я за человек! Вот попомни мои слова: стоит нам высунуть нос за город – и машинка заработает! По закону подлости – знаешь такой закон?.. В общем, никаких грибов, Гриша. Нельзя нам от майора отрываться…

* * *

      Кончался август. И я не знаю, в чём дело, но только Наташка стала попадаться мне на глаза чуть ли не каждый день. Еле успевал на другую сторону переходить. Но однажды всё-таки не уберёгся.

      – Ну куда ты полез, Миша! – услышал я совсем рядом её рассерженный голос и, вздрогнув, остановился. – Куда тебя понесло? Вернись сейчас же!

      Это она со своим пацаном воевала. Увидев меня, растерялась:

      – Миша?.. Здравствуй…

      А губы – ну совершенно детские. И носик такой пряменький, аккуратный…

      – Привет… – осторожно отозвался я. – Как жизнь?

      – Вот… погулять вышли… – ответила она.

      Я смотрел на неё и соображал, что бы ещё такое сказать.

      – Я слышал, развелась ты…

      – Развелась. А ты? Так до сих пор и не женился?

      – Да некогда всё, – сказал я. – Дела.

      Тут подошвы моих кроссовок словно приплавились к асфальту, а рука сама прыгнула в сумку, где лежал пистолет. Вдоль решётки сквера прямо на нас шли трое молодых людей. Все одного роста, смуглые, горбоносые… Гортанно переговариваясь, прошли мимо. С Кавказа, видать, ребята… Я наконец обратил внимание, что Наташка меня о чём-то спрашивает.

      – Дела? Какие?

      – Такие дела, что закачаешься, – хмуро ответил я.

      – Скамейку нашу помнишь? – спросила она вдруг.

      Я буркнул, что помню.

      – Сменили её. Новую поставили…

      – Серьёзно? – сказал я. – Надо пойти посмотреть.

      Она жалко улыбнулась уголком рта:

      – Чего уж там смотреть…

      Замолчали. Наташкин пацан штурмовал ограду сквера – протискивался меж прутьев туда и обратно.

      – А у меня день рождения скоро…

      – И что? – насторожившись, спросил я.

      – Приходи. Если сможешь, конечно…

      Так… Потянули телка за верёвочку… Не дурачок ведь, понимаю, в чём дело. Всё прекрасно понимаю. Не дождалась, выскочила замуж, промахнулась, развелась, вспомнила, что Минька Бударин до сих пор не женат.

      – Не знаю, в общем… – промямлил я. – Мы тут, понимаешь, как раз тридцатого всей сменой за грибами выезжаем…

* * *

      Кое-как унеся ноги, решил взглянуть на новую скамейку. Посидел на ней, потрогал гладкий брус, где раньше было вырезано крупно и глубоко: «НАТАША!» Ладно. По грибы так по грибы. За мной ведь тоже, как за Гришей, глаз да глаз нужен. Оставь меня в городе – возьму да