Под сетью. Бегство от волшебника. Айрис Мердок

последовали за мной. Мы очутились в маленьком, огороженном со всех сторон и густо заросшем саду. В прозрачном летнем мраке я различил смоковницу, склонившуюся над железной калиткой. Среди белых камней росла высокая, по колено, трава. Мы сели. И тут я вдруг сообразил, что там, где мы находимся, был когда-то неф церкви Святого Николая Фостера. Я лег на траву, и глаза мои наполнились звездами.

      Через некоторое время до меня долетел голос Лефти:

      – Самое главное для вас – ввязаться в борьбу. Стоит начать что-то делать, сталкиваться с людьми – и некоторых из них вы непременно возненавидите. А ничто так не разбивает абстракций, как ненависть.

      – Правильно, – протянул я лениво. –  Сейчас я никого не ненавижу.

      Мы говорили вполголоса. Рядом с нами Финн и Дэйв тоже о чем-то шептались.

      – Как же вам не стыдно, – сказал Лефти.

      – А что я могу сделать?

      – Этот вопрос придется изучить. Мы ко всем своим членам применяем научный подход. Мы спрашиваем о каждом: где точка пересечения его потребностей и наших? Какая работа больше всего придется ему по душе и в то же время будет полезна нам? Разумеется, на каждого ложится и какая-то доля рядовой работы.

      – Разумеется, – сказал я. Я смотрел, как за лесом травы поднимается Орион.

      – В данном случае, – сказал Лефти, – сомнений, к счастью, нет. Совершенно ясно, что вы можете делать.

      – Что же?

      – Писать пьесы.

      – Не умею, – сказал я. – Романы не подойдут?

      – Нет. Кто в наше время читает романы? А пьесы писать вы не пробовали?

      – Никогда.

      – Ну так начинайте, и чем скорее, тем лучше. Конечно, с расчетом на театры Вест-Энда.

      – В Вест-Энде не так-то легко поставить пьесу.

      – Не верьте в эту легенду! – сказал Лефти. – Все дело в том, чтобы пойти на известные уступки распространенным вкусам. До того как писать, подвергните научному анализу несколько пьес, которые за последнее время имели успех. Ваша беда в том, что вы не любите усидчиво работать. Создайте приемлемый костяк, а заполнить его можете любой идеей. В общем, вы заходите ко мне на будущей неделе, мы с вами это обсудим. В какой день вы могли бы зайти?

      Он достал записную книжку и стал быстро листать густо исписанные странички. Я поискал в уме, чем бы отговориться, но ничего не придумал. Орион лез ногой мне в глаза.

      – Во вторник, в среду, в четверг… Но я ничего не обещаю.

      – Я порядком загружен, – сказал Лефти. – Может быть, в пятницу, в три пятнадцать? У меня просвет до четырех, а если повезет, то даже чуть дольше. Вы приходите ко мне в редакцию.

      – Ладно, ладно, – сказал я. Бледное пятно – лицо Лефти – обратилось ко мне.

      – Забудете. – Он достал карточку, записал время и адрес и сунул карточку мне в карман. – А теперь, – сказал он, – может, вы мне расскажете, что вы делали в этих краях?

      Этот вопрос меня взволновал – я усмотрел в нем первое прямое указание на то, что Лефти присущи