Под сетью. Бегство от волшебника. Айрис Мердок

с пациентом.

      – Очень поверхностно, – отвечал я.

      – Вы можете хотя бы объяснить, почему сложили оружие?

      Я развел руками.

      – Дело безнадежное…

      – Ага, – сказал Лефти. – Вот этого как раз и не следует говорить. Это грех против Святого Духа. Ничего безнадежного на свете нет. Верно, Дэйв? – Дэйв в эту минуту подошел к стойке заказать еще порцию.

      – Кроме попыток заткнуть тебе рот, – ответил он.

      – Что вернее: вы ушли от борьбы, потому что вам было все равно или потому что не знали, что делать? – спросил меня Лефти.

      – Одно связано с другим, – начал я и готов был еще поговорить на эту тему, но Лефти перебил меня:

      – Вы совершенно правы. Я и сам хотел это сказать. Так вы признаете, что вам не все равно?

      – Конечно, – сказал я, – но…

      – Это и нужно для начала. Если вам не все равно, значит, вы потенциальный борец. А какая еще моральная проблема возможна в наше время?

      – Верность друзьям и порядочность по отношению к женщинам, – ответил я без запинки.

      – Ошибаетесь, – сказал Лефти. – На карту поставлена вся система. Что толку не дать человеку споткнуться, если он находится на тонущем корабле?

      – Если он сломает ногу, то не сможет плыть, – рискнул я.

      – Но что толку заботиться о его ноге, если можно попытаться спасти ему жизнь?

      – На первое я способен, на второе нет, – отвечал я, начиная сердиться.

      – Ну-с, посмотрим, – сказал Лефти, отнюдь не обескураженный.

      Он вытащил из портфеля пачку брошюр и быстро их перебрал.

      – Вот эта подойдет, – сказал он, держа брошюру передо мной, как зеркало. На обложке крупным шрифтом стояло: «Почему вы отошли от политики?», а ниже – «Левой политике нужна ваша поддержка». В нижнем углу значилась цена – шесть пенсов. Я стал шарить в карманах.

      – Не надо, не надо, это подарок, – сказал Лефти. – Мы их вообще не продаем. Но когда цена проставлена, люди чувствуют, что сэкономили деньги, и читают текст. Вы просмотрите ее завтра, на досуге. – И он засунул брошюру во внутренний карман моего пиджака. – Ну, дальше. Вы социалист?

      – Да.

      – В самом деле?

      – Да.

      – Хорошо. Имейте в виду, мы еще не знаем, что это значит, но пока это не важно. Скажите, какие же особенности современного положения привели вас к выводу, что бороться за социализм – безнадежное дело?

      – Не то чтобы безнадежное… – начал я.

      – Бросьте, бросьте. В болезни мы признались, так? Теперь переходим к лечению.

      – Ладно, – сказал я. – Суть вот в чем. Английский социализм – явление почтенное, но это не социализм. Это капитализм процветания. Его не тревожит истинный бич капитализма, состоящий в том, что труд убивает.

      – Так, так, – сказал Лефти. – Не будем торопиться. Какое из положений Маркса самое мудрое?

      Этот метод вопросов и ответов начинал мне надоедать. Лефти задавал каждый вопрос так, будто на него возможен только один совершенно точный ответ. Это смахивало на катехизис.

      – Почему какое-то одно положение непременно самое мудрое? – спросил