Дорогая, а как целуются бабочки?. Владислав Филатов

А тут еще армия. Нет, разумеется, служба суворовца испугать не могла. В ужас я приходил от мысли Аньку оставить одну на три года, тогда ведь забирали на три. Решил переждать осенний призыв у деда Павла. Бью телеграмму отцу: экзамен не сдал – еду в деревню. Приехал – сижу. Скукотень страшная. Рванул к тетке, она в пятнадцати километрах жила, в деревне Пустынь, и именно там обычно собиралась на лето родня. Из Питера приезжали, Москвы. Горожане второго или третьего поколения, чьи отцы и деды отрывались в столицы на заработки, да и оседали там. Но летом – на родину. Малая родина летом – это непременно, и непременно с ребятишками, прижитыми в городах. Так что летом там весело было, в Пустыни, но шла вторая половина августа, и городская молодежь разъехалась, а местным не до развлечений – кто на ферме, кто в поле. И у меня одна отрада – теткин гнедой.

      Дед Павел лошадей уже не держал. Одну только корову, да и корова в Крутове – редкость. Хрущев ввел налог на скотину, и многие со скотиною завязали. Но у деда корова была. И у тетушки – корова, и еще колхозный гнедой – им дядька мой безрукий, Подобедов Петр, занимался. Ну и я ему помогал. Почистить, накормить, сводить к водопою…Но зарядили дожди. В Калининской области они ранние, и неделями льют. Сижу у окна, гляжу – паренек на рыжем коне и к нашему дому. Тогда в деревне не было никаких замков. Даже уходя, избы не запирали. Ну и он беспрепятственно входит. Оказалось, из Крутова. С телеграммою от отца. «Есть возможность поступить на заочное отделение института связи – выезжай,» – пишет отец. В армию заочников в те поры не брали. Я, однако, репу чешу. Связь – это ж физика, а у меня с нею вообще никак. Но приказ есть приказ. Собрал вещички, на велик, и к – деду. Вроде бы недалече – 15 км. Но дожди ж. То есть поначалу дорога – песок да галечка, а по лесу едешь – непролазная грязь. Опять же выехал я во второй половине дня, так что, когда лес проходил, темнеть уже стало, и к деду с бабкой явился чертом чумазым. Они меня – в баню, а поутру снарядили совхозную лошадь и в Раменье. Там – на автобус, и электричками, электричками до Москвы, оттуда – домой, а отец мне: « И физика, и химия, и алгебра с геометрией, так что давай, сынок, за учебники».

      Легко сказать – за учебники. У меня уж и нет ни одного. Я к милой, а милая на картошке.

      –Ты вернулся…

      Валя. В отличие от Ани всегда под рукой и все также глядит влюблено.

      – Черт! Как здорово, что ты, Валек, здесь!

      – Правда?

      –Еще какая! Ани нет, а меня надо натаскать по алгебре, геометрии, физике и химии. Есть такие науки, ну, ты в курсе, – шепчу Валентине в пылающее ухо и буксирую ее в нашу беседку. – У меня ж опять не вышло с Москвой.

      – Я знаю.

      – Ну вот. И батя хочет, чтобы я сдался в связь. А там вся эта опупень. Выручай, Валюша.

      – Ну, хорошо. Но только не филонить, – голосом строгой учительницы говорит Валька и сломя голову – за книжками.

      Вставал я в восемь, завтракал и углублялся во все это хозяйство. В десять приходила Валентина, экзаменовала на предмет прочитанного, давала новое задание, и до десяти вечера я от учебников не отрывался,