Не девушка, а крем-брюле. Татьяна Булатова

старательно замотала головой, всем своим видом показывая, что готова служить не за страх, а за совесть.

      – Ладова пропала, – тихо сообщила Хазова и опустила голову.

      И хотя Василисы пока еще не было в школе всего один день, и никто не объявил ее во всероссийский розыск, прозвучало это так, что у Наумовой возникло чувство безвозвратной потери. И ей стало по-человечески жалко эту бесполезную, в сущности, Ладову, и ее родителей, и себя заодно, потому что на районе скажут: «Вон Ленка идет. У нее в классе девочка пропала». Дальше воображение Наумовой нарисовало человека в милицейской форме, и даже не одного, а двух – хорошо известного их семье участкового и, может быть, следователя по особо важным делам, на счету которого не одно раскрытое дело. «Лена, – скажут они, – помоги следствию. Вспомни, когда в последний раз ты видела свою одноклассницу Василису Ладову?» И Наумова сосредоточится, и подумает, и так им и скажет: «Вчера!»

      – Ленка, – Хазова не выдержала затянувшегося молчания. – Ты чё, не слышишь меня?

      – Слышу, – сдавленным голосом ответила Наумова и села чуть поодаль от девочек, рискуя перевернуть скамейку.

      – Значит, делаем так, – Хазова вмиг стала серьезной. – Сначала – звоним. Потом, если не берет трубку, идем.

      – А если ее и дома нет? – предположила Ленка.

      – А где же она тогда?! – в один голос воскликнули странно похожие друг на друга Хазова и Низамова.

      – Где-где… – печально протянула та. – Может, уж и нет ее на свете…

      – Ты чё?! Дура?! – не сговариваясь, завопили девчонки, после чего все, не успевшие переодеться, как по команде уставились на эту загадочную троицу.

      – А что? – начала оправдываться Ленка. – У нас в прошлом году маньяк объявился. Так меня мамка одну никуда не пускала. Всегда – с братьями.

      – Ну… с твоими братьями можно, – понимающе пробурчала Юлька и резко встала. – Давай номер. Пойду в учительскую позвоню. Скажу, домой срочно надо.

      Пока Хазова набирала ладовский номер, Низамова с Наумовой подпирали стену в узком коридоре возле учительской.

      – Тебя как звать-то? – Ленка довольно дружелюбно попыталась поддержать светскую беседу.

      – Гульназ, – отрывисто сообщила ей Низамова, прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся из учительской.

      – А живешь где? – спросила Наумова и снова получила односложный ответ:

      – На Песках.

      – Так это ж далеко! – искренне удивилась одноклассница Василисы, а Гулька взмолилась:

      – Слушай, как там тебя…

      – Лена, – подсказала Наумова.

      – Лена… Ты можешь помолчать?

      – Могу, – обиделась Наумова и перешла к противоположной стене как раз в тот самый момент, когда Хазова кого-то поблагодарила в учительской, а Низамовой показалось, что это Юлька говорит по телефону. И Гулька чуть было не подпрыгнула от радости, потому что поговорить по Василисиному номеру можно было только с Василисой.