Сын Губернатора. Ольга Сергеевна Рузанова

уже пойти дальше, как вдруг вижу их жертву. Это девчонка, которая со мной за партой сидит. Готка Инга.

      Смотрит на них исподлобья, пока одна толкает ее, а остальные сыплют оскорблениями.

      Капец.

      Затаив дыхание, наблюдаю за развитием событий. Вот они уже всей толпой мотают ее из стороны в сторону, а самая агрессивная из них, дает Инге пощечину.

      Я мгновенно вспыхиваю. Какого черта она не сопротивляется? Почему не дает сдачи?!

      Не давая себе отчета в собственных действиях, перепрыгиваю через лужу, затем – через невысокое кованное ограждение и буквально врываюсь в толпу.

      – Чего вам от нее надо?

      Инга смотрит с недоумением, а девчонки тут же переключаются на меня.

      – Иди, куда шла, убогая! – высокомерно проговаривает высокая блондинка.

      – Брысь, мышь, пока под раздачу не попала!

      Чувствую, как слабеют колени. Страшно, потому что я на своей шкуре знаю, что значит, оказаться наедине с агрессивно настроенной толпой. Но и уйти тоже не могу. Совесть заест.

      – Она одна, а вас много, – говорю еле слышно, – так не делается…

      – Слышь, сиротка, – хватает меня за грудки девица с короткой прической, и я узнаю в ней ту, которая вчера поставила мне подножку, – вали, пока тебе морду не начистили.

      Я теряюсь и в шоке хлопаю глазами. Как такое возможно в престижном Вузе?!

      В панике смотрю на Ингу, но она, потирая щеку, отводит взгляд.

      – Чеши домой, колхозница, – вторит подруге еще одна фифа.

      Мягко, но настойчиво снимаю с себя чужие руки и обращаюсь к Инге:

      – Пойдем.

      Она делает шаг по направлению ко мне, но ее тут же останавливают, дергают за куртку назад, отчего она заваливается на стоящую рядом машину.

      Я инстинктивно бросаюсь ей на помощь и чувствую, как меня жестко откидывают назад. Капюшон с головы слетает, и чья-то рука вцепляется в мои волосы. Поскальзываюсь и падаю на спину, ударяясь копчиком об асфальт.

      От боли на несколько мгновений теряю связь с реальностью. Как сквозь вату проникают в уши чухой смех и оскорбления, мгновенно поднимая во мне волну глухой ярости.

      В голове обрывками проносятся кадры того, как били меня на второй день пребывания в детдоме. За то, что не захотела делиться личными вещами, привезенными мной из дома. Их не остановили ни слезы, ни мольбы. Били до тех пор, пока я не отключилась.

      После того, как исчез последний синяк, я поклялась, что больше никогда не дам себя в обиду. Буду драться до последней капли крови, но ни за что не покажу больше никому своих слез.

      Едва ко мне возвращается способность видеть и слышать, я хватаю обидчицу за ногу и резко дергаю ее на себя. Она оказывается к этому не готовой, нелепо размахивая руками, с грохотом, заваливается на спину.

      Пользуясь моментом, быстро поднимаюсь и седлаю ее.

      – Ах ты сучка! – выкрикивает стоящая позади меня блондинка, но трогать меня не трогает, – Ира, бей ее!

      Ира, видимо, та, что сейчас лежит подо мной, начинает извиваться, и пытается схватить