Ретроспектива. Verelea Mor

Теодор, – перестань одеваться.

      – Не поеду же я домой голой.

      – Никакого дома!

      – Но я могу уйти, когда пожелаю. И не дожидаться, пока ты меня вышвырнешь.

      Теодор повалил хихикающую Миру на матрас.

      – Хватит уже говорить «вышвырнешь», – отчеканил он каждое слово.

      Мира сжала между ног чужое бедро, потёрлась о него.

      – Если останешься… – пальцы Теодора скользнули вниз, погладили через бельё. Затем отодвинули полоску ткани в сторону.

      – То что?

      Эротичность момента рассыпалась, потому что желудок Миры снова не вовремя дал о себе знать. Теодор встал, натянул брюки.

      – Предупреждаю, если критику в адрес моей спальни я ещё терпел, то осуждать мою еду настоятельно не рекомендую. Побудь тут, я скоро.

      Одевшись, Мира снова осмотрела комнату. Такую же странную, таинственную, как и её хозяин. Взгляд упал на оставленную Теодором книгу. Ею явно не дорожили. Брали почитать в ванну, отчего страницы стали волнистыми. К одному листку и вовсе была прикреплена закладка-скрепка – паразит для книг. Мира открыла обозначенную страницу. Грифелем на ней были выделены строки:

      «Есть отличный итальянский анекдот про бедняка, который каждый день ходил в церковь и молился статуе великого святого, умоляя его: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, сделай так, чтобы я выиграл в лотерею". Это продолжалось много месяцев, пока статуе наконец не надоело. Тогда она ожила, взглянула на просящего сверху вниз и с отвращением выпалила: "Сынок, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… купи билет"».

      Глава 17

      Здание издательства походило на старый музей. Внешний вид его навевал мысли, что это бывшая парадная резиденция королевской семьи. Фасад с двумя ярусами мраморных колонн, высокие тяжёлые двери… Но внутри всё оказалось не таким впечатляющим. Когда-то сияющий песочно-золотой фон помещения побледнел. Потолочные панели потрескались. С плинтусов и лепнин стёрся лоск. Сохранившая здесь архаичность уживалась с современной мебелью и техникой. Тут не хватало ремонта. Но в этой игре в богему и заключалась вся романтика дизайна.

      Теодор заметил изучающий взгляд Миры.

      – Знаю, снаружи лучше, чем внутри.

      – О нет! Здесь классно.

      Отделы и служебные комнаты вытянулись в ряд длинного коридора. Где-то в глубинах тренькали телефоны.

      Открыв дверь одного из кабинетов, Теодор пропустил Миру вперёд. Помещение, куда они попали, было заполнено книжными стеллажами. Обстановку дополняли рабочий стол, диван, несколько кресел и стульев. В воздух въелся запах кофе и сигарет.

      – Теодор! – человек встал из-за заваленного бумагами стола. – Явился! Я начал забывать, как ты выглядишь.

      – Ты вынул мою фотокарточку со своего бумажника?

      – Жена начала задавать слишком много вопросов.

      Они пожали друг другу руки. Теодор пригласил Миру сесть на диван. Сам же вальяжно устроился на стуле.

      – Это Мира, мой редактор, – с уверенной важностью представил он. – Кстати, заплати ей.

      Лицо его собеседника рассеянно вытянулось. Затем он расхохотался.

      Ирония