Свинцовые ливни. Мила Бачурова

ответ сами – будто вовсе без его участия, будто и не было этих лет:

      – Спасены будем.

      Женщина добродушно кивнула.

      Глава 10

      Локация: Белый Округ, Западный сектор.

      Храмовая площадь

      Храм Одиннадцати Стражей.

      Когда Виктор узнал, как появились Одиннадцать, он долго истерически ржал.

      Одиннадцать процентов – людей, которых не трогает вирус.

      Основателем новой религии принято было считать Святого Виктора. Набожная госпожа Ковальски назвала единственного сына в честь него, и Виктор с нетерпением ждал двадцатипятилетия – возраста, в котором он на законном основании сможет поменять имя.

      Сведения о житие Святого Виктора в цветных округах и Милке полярно разнились. Если в Милке этого человека, умершего тридцать шесть лет назад, почитали за святого, то статья в учебнике Академии Эс-Ди выдавала сухую, короткую справку.

      Родился в округе Тин – пятом и самом дальнем округе Мегаполиса, лежащим за границей Милка. Нигде и ничему не учился – единственное, чему можно научиться в Тине, это не помереть с голоду. Небесталанный художник, перебивающийся случайными заработками. Наркоман, мошенник. И создатель символа Одиннадцати – изображения Стражей.

      Фигура, занёсшая меч над наклонной чертой. Под чертой – жуткая тварь, выползающая из лежащей на боку восьмерки-бесконечности. Стражи побеждают бесконечность перерождений вируса.

      С тем, что символ, в детстве вызывавший восторг и благоговение, является всего лишь стилизованным изображением знака %, Виктору удалось смириться далеко не сразу. Сейчас, став взрослым, психологам интерната он от души сочувствовал. И изо всех сил пытался сопротивляться тёплой, против воли захлестывающей всё его существо, волне, поднимающейся из каких-то давних, казавшихся давно затопленными, глубин. Он не был на этой площади двенадцать лет – но, оказывается, помнил всё.

      Восторг, который охватывал его при приближении к Храму. Желание поскорее оказаться рядом с ним.

      Виктор вдруг понял, что идёт по улице, которой ходил в детстве. Понял, что узнаёт всё вокруг – приметные дома, переулки, лавки торговцев. Вот сейчас, за этим поворотом… Сейчас.

      – Ой, прости! Храни тебя Одиннадцать. – Девушка, торопясь, на бегу задела его плечом.

      Невысокая, стройная, лица под сбившимся набок капюшоном не разглядеть – только выбиваются наружу длинные золотистые пряди волос. Строгое коричневое платье, поверх него черная накидка – без рукавов, но с капюшоном, так всегда одевались женщины, служащие Одиннадцати. Девушка обогнала Виктора, добежала до Храма и, торопливо выставив перед собой на пороге руку наискось, юркнула внутрь.

      – Спасены будем, – буркнул ей вслед Виктор.

      Поправил соскользнувший с плеча рюкзак.

      Огляделся. И вдруг понял, что Храм, в детстве казавшийся огромным и величественным, сейчас выглядит именно тем, чем является. Старой, съежившейся и покосившейся от времени постройкой, которой наспех проведённый косметический