Свинцовые ливни. Мила Бачурова

и молча кивнул на пассажирское сиденье рядом с собой.

      – Привет, – небрежно, как старому знакомому, бросил Виктор.

      Водитель снова молча кивнул. Приложил к окошку стартера на допотопной приборной панели допотопный брелок.

      Ремень безопасности Виктор застёгивал уже на ходу. Подумав о том, что, будь он самим собой, то есть детектив-сержантом Эс-Ди Виктором Ковальски, обязан был бы наложить на водителя штраф. И за то, что подвергает опасности жизнь пассажира, и за состояние ремня безопасности – вытянуть который удалось не с первой попытки. А ещё о том, что водитель не мог об этом не знать…

      Виктор бросил на него взгляд исподлобья. Шофёр невозмутимо съезжал с обочины на шоссе. Взгляд Виктора он то ли не заметил, то ли не посчитал нужным заметить. Инструкция предписывала в ситуации, когда наложение штрафа невозможно, напомнить нарушителю о необходимости соблюдения правил Инструкции. Она предписывала это не только эсдикам, но и любому законопослушному гражданину – и в большинстве своем законопослушные граждане именно так и поступали. В Зелёном Округе.

      А в Милке, где формально действовали те же законы, фактически всё обстояло, мягко говоря, иначе. По крайней мере, двенадцать лет назад было так. Судя по поведению водителя, с тех пор мало что изменилось… Ну, что ж. Добро пожаловать на родину.

      Виктор откинулся на спинку сиденья и вытащил из кармана плежер. Если верить навигатору на приборной панели, на месте они окажутся не раньше, чем через два часа. У него действительно будет время на то, чтобы изучить информацию.

      ***

      Навигатор ошибся в прогнозах почти вдвое. Выехав из Зелёного округа в восемь утра, на склад, сотрудником которого числился Бернард Краувиц, машина прибыла к полудню. Виктор успел как вызубрить наизусть все содержащиеся на браслете инструкции, так и вздремнуть. В квартире Бернарда Краувица он оказался еще через час.

      Обшарпанная многоэтажка, уже не первый десяток лет вопиющая о ремонте. Сломанный лифт, резкий запах мочи и гниющих отбросов, выбитые стёкла на лестничных площадках, расписанные граффити стены, вырванные с корнем крышки мусоропроводов…

      По лестнице на четвёртый этаж Виктор почти бежал. Он вдруг понял, что возвращение в Милк причиняет ему едва ли не физическую боль.

      Дверь квартиры открылась с браслета. А внутри Виктора ждал сюрприз.

      Квартира оказалась двухкомнатной, в тесную прихожую выходили две двери. Одна из них была украшена фотографией Бернарда Краувица. Под ней скалился череп и перекрещивались кости – не влезай, убьет. А на другой двери красовалось изображение эсдика – такого, какими их любят рисовать в порнографических комиксах. В форменной небесно-голубой фуражке, при шокере, из одежды – чёрные кожаные трусы.

      Виктор, оценив остроумие хозяина, усмехнулся. Пробормотал вслух:

      – Мне, похоже, сюда.

      Толкнул дверь с изображением эсдика. Та открылась. В соседнюю дверь был врезан замок – демонстративно здоровенный, запирающийся на ключ. Лояльность Бернарда Краувица к Эс-Ди имела