Одарённые. Кетаб второй. Виктор Паршаков

служителям и тут заметил Виоланту.

      Принцесса не сводила с него изумлённых глаз. Неужели? Всю ночь она проворочалась в постели, мечтая лишь об одном – увидеть его наяву хоть на краткий миг. «О, я ни за что не упущу этот миг, – думала Виоланта ночью, обнимая себя руками и представляя, что это его объятья. – Я прикоснусь к его сознанию и Прочту, развею все жгучие сомнения. Это несложно, с каждым днём получается всё лучше и лучше. Сначала вызвать Дар. Дотронуться до мягких золотых нитей, что всегда незаметно плетут в пространстве замысловатый узор. После короткого толчка реальности – найти объект и установить Контакт…».

      Девушка не замечала, как нервно перебирает пальцами воздух. Нити Контакта покорно заплетались в энергетические пучки, тянули свои золотые щупальца к Стратусу, который неумолимо приближался. В ушах сама собой медленно зазвучала тихая мелодия. Виоланта заворожено смотрела на широкие плечи и крепкую шею принца, уже зная наверняка: он не удивлён этой встречей. Он ожидал её здесь увидеть.

      Более того, он пришёл в храм только ради неё.

      Красивый, сильный, до боли желанный. Твёрдые шаги, уверенный взгляд льдисто-голубых глаз. Светлые волосы зачёсаны назад. Образ, знакомый до мурашек, до упоительной дрожи в коленях.

      Мужчина остановился в паре шагов, глядя прямо в глаза. Принцесса запоздало спрятала руки в складках мантии – он несомненно заметил пляшущие от волнения пальцы. Щёки быстро налились румянцем.

      – Где мы можем поговорить? – спросил он.

      Его голос, такой же, как во снах. Медленное, плавное разделение фразы на отдельные слова.

      – В моей комнате, – ответила девушка, спонтанно подстраиваясь под его размеренную дафиаркамскую речь. Она развернулась и пошла вперёд, еле сдерживаясь, чтобы не оглянуться. Горячий взгляд принца обжигал спину.

      Когда они вошли, Стратус по-хозяйски закрыл дверь, огляделся. Затем вновь взглянул на Виоланту. Он не спешил начинать разговор, впрочем, как и она. Они стояли и просто смотрели друг на друга. «Мелодия же должна мешать», – запоздало вспомнила девушка. Но она не мешала, наоборот – еле слышная песня струн перетекала задумчивыми пассажами, усиливая ощущения. Глаза в глаза – голубой лёд и изумруды. Звук дыхания – репризы волнения, робости, лёгкой, совсем необидной насмешки. Струны поднимали образ за образом на мягких ладонях аккордов: невольное желание, тихая радость, предчувствие сближения, скрытая нежность. Сопротивление и уступчивость. Сладкий мёд с привкусом горечи.

      – Как в храме обращаются с гостями? – наконец спросил мужчина, нарушив бархатную тишину.

      – Благодарю, хорошо. – Девушка с трудом разлепила непослушные губы, выдохнула шершавые, такие лишние сейчас слова.

      – А кормят как?

      – Тоже хорошо.

      – Если что-то нужно, я лично распоряжусь, и всё доставят.

      – Спасибо, я всем довольна.

      Обезличенные, вежливые фразы. Виоланта с силой сжимала кулаки