Асфодель, цветок забвения. Евгения Перлова

и животные окрасились во все цвета радуги, и Элли было очень интересно почему, но она не знала, с кем поговорить об этом, а Мика явно не понял бы и не поверил, как всегда.

      Шли дни, месяцы, Элли мучилась желанием рассказать Мике о своих открытиях и… молчала. В школе она, как и прежде, была хохотушка и активистка, а дома становилась серьезной и замкнутой. На все вопросы отнекивалась и отвечала односложно: да, нет.

      Начальную школу Элли закончила на отлично, Мику еле вытянули на хорошиста. Брата во всем сравнивали с сестрой не в его пользу. Потому что кто лучше всех учится – Элли. Кто будет рисовать газету – Элли. А Снегурочка в школьном спектакле? Понятно, Яновская. А кто у нас танцует и поет лучше всех? Она и будет на празднике 8 Марта выступать. Мика же не пел, не рисовал, и вообще никакими талантами не блистал.

* * *

      Лето дети проводили порознь. Мика с утра убегал с друзьями на лодочную станцию, где они купались, загорали и играли в волейбол. Элли как-то попросила взять ее с собой, но Мика сказал, что там одни пацаны, ей будет скучно, и что они не очень-то хотят видеть девчонок. Элли не стала настаивать.

      Несмотря на то, что в классе она, заводила и активистка, ровно и доброжелательно общалась со всеми, близких друзей так и не обрела. Единственным лучшим другом Элли был брат, но между ними сейчас высились башни Города Снегов.

      Скучать, правда, Элли было некогда. Она выходила из дома почти сразу за Микой и шла в парк. Там садилась под липу и закрывала глаза. В разноцветных силуэтах людей она пыталась читать истории, угадывать пол, возраст и с каждым разом делала это все лучше.

      По ночам Элли видела Город Снегов и девочку с белыми волосами. И они разговаривали.

      – Лазурина, когда я здесь закрываю глаза, я вижу то же самое, что с открытыми, а там, дома, я вижу совсем по-другому, – недоумевала Элли.

      – Знаю, – отвечала Лазурина, – ты еще и лечить можешь. И видеть будущее и прошлое. Просто не умеешь пока.

      – Как?! Как научиться? – спрашивала Элли.

      – А зачем тебе? – эхом отзывалась Лазурина.

      – Это же… здорово! – восклицала Элли.

      – И все? – усмехалась Лазурина.

      – Я очень хочу, – только и могла ответить Элли.

      – Одного желания недостаточно, нужно знать зачем, твердо знать, – качала головой Лазурина. – Когда поймешь – скажи, и я буду учить тебя.

      Каждое утро Элли просыпалась с одним вопросом: зачем? Если бы поделиться с кем-то этой тайной, если бы кто-то выслушал и понял, возможно, она бы нашла ответ, возможно, Лазурину бы он устроил.

      Наконец, Элли решилась поговорить с братом, но днем никак не получалось – он уходил от любой беседы, придумывая разные причины: то он куда-то торопился, то устал, то еще что-нибудь. У Элли оставался только один способ застать его врасплох и вызвать на разговор.

      Той теплой июльской ночью Мике снилось, что он едет в поезде к морю. Летели мимо дома, реки, мосты, леса. И вот, наконец, самая главная остановка, Мика вышел из вагона, его обдало жарким ветром, который прошептал в уши голосом Элли: «Просыпайся, пойдем