Гуттаперчевый клоун. Геннадий Авласенко

Лёля не говорила уже, а почти кричала. – Вы с ней лучшими подругами были в той, прежней реальности! Прямо-таки не разлей вода… в той реальности прежней… настоящей, то есть…

      – Именно, что в той, прежней! – теперь и Иришка тоже повысила голос почти до крика. – А где гарантия, что я останусь собой в той, как ты её называешь, настоящей реальности?! Ведь если она и в самом деле существует, эта реальность, то я там не собой буду, а какой-то совершенно другой Иришкой, той, которая сейчас в профилактории лечится! Тебе что, ты просто вернёшься туда, откуда прибыла, и встретишься с той другой Иришкой, настоящей, как ты её считаешь! А я… я ведь и исчезнуть могу, просто взять и исчезнуть! И очень даже просто, ежели… ежели ненастоящая я…

      Иришка замолчала, и Лёля тоже молчала, ошеломленно глядя на подружку. О такой вероятности она и не подумала как-то…

      Тут Лёля вспомнила, что в той, прежней реальности, Марьяна, кажется, тоже исчезла неизвестно куда вместе со своей мамой и бабушкой. А она, Лёля, в больнице, и неизвестно, выпишут ли её оттуда или направят куда-нибудь ещё, на дальнейшее лечение. И возможно, весьма длительное.

      И тот жуткий клоун, вполне вероятно, что он тоже остался в той, прежней реальности? А то, что отец Насти оказался цирковым клоуном – простое совпадение, и ничего кроме…

      Но что тогда означает эта странная записка? И что Настя тоже помнит исчезнувшую реальность?

      Лёля поняла вдруг, что запуталась окончательно. И ещё поняла, что ей как-то не очень и хочется туда возвращаться. Вернее, совсем даже не хочется…

      Как и идти к цирку завтра, в семнадцать пятьдесят…

      Так что же, просто махнуть на всё рукой? И принять новую эту реальность как нечто само собой разумеющееся, позабыв всё то, чего вроде как и не существовало вовсе?

      А может… Может, его и в самом деле не существовало? И Марьяны тоже?

      Лёля вдруг с каким-то даже ужасом осознала, что не может вспомнить, как выглядела Марьяна. Её лицо, фигура, то даже, какого цвета волосы были у подруги, и в какую причёску они были уложены, даже сей незначительный факт напрочь смог выветриться из дырявой Лёлиной памяти. Поблекший образ Марьяны всё больше и больше заслоняла собой Иришка, и даже последний субботний поход в кино удивительным образом начал раздваиваться в сознании Лёли на два разных и совершенно не связанных между собой эпизода. Вроде как с Марьяной Лёля туда ходила, но откуда же тогда эти странные воспоминания о том, как покупала Иришка себе и Лёле мороженое перед самым началом сеанса? И как потом толстая тётка-контролёрша не захотела пускать их в зал с мороженым в руках, и пришлось обеим подругам, стоя чуть в стороне, торопливо, а значит, безо всякого наслаждения, поглощать это находящееся почему-то тут под полным запретом лакомство. Из-за этого они ухитрились пропустить самое начало фильма и после долго тыкались в темноте в поисках свободных (не своих даже, а просто свободных) мест…

      В параллельном же сюжете с участием Марьяны ничего подобного не происходило! Там они заблаговременно закупили себе по пакетику арахиса в шоколадной глазури,