Гуттаперчевый клоун. Геннадий Авласенко

Не пытайся вернуть то, чего вернуть невозможно! Ведь этот клоун, он тоже может возвратиться к тебе вместе с исчезнувшим прошлым! Так что лучше повернись и иди обратно! Даже не иди, беги со всех ног!»

      Если бы Лёля была сейчас одна, она, наверное, так бы и поступила: повернулась и бросилась вниз. Но рядом шла Иришка, и это придавало Лёле определённую решимость.

      Подойдя к двери квартиры Марьяны (или, скорее, уже не её квартиры), Лёля остановилась в нерешительности. Звонить или не звонить?

      И тут ей внезапно пришла в голову одна мысль. Просто замечательная мысль… И как только Лёля раньше об этом не подумала?!

      А что, если с Марьяной и в этой изменившейся реальности ничего страшного не произошло? И живёт она по-прежнему в своей квартире, вместе с мамой и бабушкой, но вот только учится в совершенно другой школе и потому, естественно, даже не подозревает о самом существовании Лёли. Ну и Иришки, разумеется…

      – Тут что, знакомая твоя живёт? – спросила Иришка. – Или родственница?

      – Знакомая, – сказала Лёля, всё никак не решаясь нажать на кнопку звонка.

      «Пускай так и будет! – мысленно взмолилась она непонятно кому, одновременно с этим изо всей силы нажимая на кнопку. – Пускай они по-прежнему тут проживают! Конечно, Марьянки сейчас дома быть не должно, уроки ещё не закончились, но пускай тогда мне откроет дверь её мама. Или бабушка!»

      И с мамой, и с бабушкой Марьяны Лёля была хорошо знакома.

      Дверь открылась, когда Лёля всё ещё продолжала настойчиво жать на кнопку, и Лёля, резко отдёрнув руку, едва не вскрикнула от неожиданности.

      В дверном проёме стояла… Настя. Та самая худенькая девочка, с которой Лёля познакомилась в больнице.

      Правда, произошло это в той, иной реальности…

      – Вы к кому? – тоненьким и таким знакомым голоском произнесла Настя, обращаясь почему-то не к Лёле, а к Иришке. – К папе?

      Ничего на это не отвечая, Иришка лишь вопросительно взглянула на Лёлю.

      – Нет, мы к тебе, – сказала Лёля.

      Просто так сказала, лишь бы не молчать, и даже не представляя себе, что же ей говорить дальше. Сказала первое, что пришло в голову:

      – Тебе ведь Настей зовут, так?

      – Настей, – подтвердила Настя, внимательно и как-то настороженно разглядывая Лёлю. – А что?

      – Да так, ничего, – сказала Лёля, ощущая всё большую и большую неловкость. – А скажи, Настя, как давно вы в этой квартире живёте?

      – Всегда!

      Настороженность в глазах Насти не пропала. Наоборот, её ещё больше стало.

      – Я и родилась тут…

      – Кто там, Настенька? – вдруг послышался из глубины квартиры мужской голос, тоже весьма знакомый Лёле, и, вздрогнув вторично, она с нескрываемым удивлением разглядела за спиной Насти доктора. Того самого толстого доктора со смешными усами и бакенбардами, который…

      …который подходил к её кровати в больнице и беседовал с матерью Лёли, а потом…

      …потом привёл в палату эту саму Настю…

      Что это, совпадение?

      – Это твои подруги? – поинтересовался