Поцелованный Зевсом. Юрий Швиглен

Лейтенант вас ждёт.

      Евгений поднялся, а задумчивый Шаров продолжал сидеть, отвлечённо, смотря вниз, не реагируя на команду сержанта.

      – А, ну, быстрее! Шевелись! – заорал милиционер и приложил упругой битой по спине Юрию Ивановичу.

      Тот неожиданно вздрогнул, ощутив жгучую боль между лопаток. В этот момент его тихая, скромная натура взбунтовалась. Шаров резво вскочил на ноги. Округлив глаза и сжав кулаки, Юрий Иванович готов был броситься на своего врага, иного определения распоясавшемуся молодчику он дать не мог. Но нравственная конституция души удержала его от сиюминутного желания. Он выпрямился в струнку и вспомнил, каким даром его наградил громовержец.

      – Смирно! – вскричал Шаров громко и властно, гневно

      взглянув в глаза молодому архаровцу.

      Женька невольно выполнил ещё не забытую армейскую команду, будто она предназначалась и ему, совсем не ожидая резкого и пронзительного выкрика от Юрия Ивановича, который, казался ему, совсем не способным на эксцентричные выходки. Милиционер подернулся, словно ужаленный, щёлкнул каблуками и вытянулся перед Шаровым, прижав руки по швам.

      – Вы что делаете? Какое имеете право! – разошёлся Юрий Иванович, потирая спину тыльной стороной ладони.

      Но он говорил это уже более сдержанно, с присущими манерами интеллигента, не владевшего уличным мужицким лексиконом. Евгению стало смешно от либеральной речи учителя, и даже посмеялся внутри, думая, как бы сам выплеснул на сержанта весь свой агрессивный словесный запас.

      Милиционера словно подменили. Не моргая, он выслушивал протест, ходившего по камере из стороны в сторону оратора и как заворожённый, медленным поворотом головы, сопровождал его движения, не сводя с него глаз.

      – Виноват! – сказал он, прослушав, воспитательную речь. – Я

      больше не буду.

      – Извинитесь! – наседал Шаров.

      – Простите, простите, – зациклило сержанта на одном слове.

      – Теперь выпустите, пожалуйста, нас отсюда, да поскорее и ребят

      этих тоже, – словно командир отдавал приказы Юрий Иванович. – А своему лейтенанту передайте, что по нему тюрьма плачет!

      Сержант выполнял поставленную перед ним задачу чётко и быстро. Проводил задержанных по коридору мимо дежурного, вывел из здания милицейского участка и пожелал удачи.

      Очкарик с другом переглянулись, перейдя улицу и, завидев остановившийся маршрутный троллейбус, запрыгнули в него. Каждый оценил ситуацию по-своему.

      – Авторитет явно какой-то, – сказал один другому.

      – Да нет. Просто блатной, – не согласился очкарик.

      Шаров и Женька не думали никуда бежать. Спокойно перешли дорогу, вошли во двор и, пройдя его, вышли на широкий проспект.

      – Здорово ты его, – сказал Женька. – Надо было, дубинкой

      резиновой огреть, как он тебя.

      Шаров глубоко вздохнул: – Иногда слово эффективнее кнута. Этот юноша никогда