Люди ночи. Джон М. Форд

боюсь, название меткое.

      Доннер подвигала челюстью и выдула пузырь, лопнувший так громко, что двое военных обернулись в ее сторону.

      Кройцберг сказал тихо:

      – Donner und Blitzen?..[9] Toll. All ganz’ toll[10].

      Затем повернулся к Рулину и добавил:

      – Разумеется, я составлю об этом полный отчет.

      – Разумеется, – ответил Рулин.

      Кройцберг побрел обратно к машине. Он помедлил мгновение, глянул на Доннер – та выдула пузырь из жевательной резинки и помахала рукой, – сел в автомобиль и уехал.

      Доннер выплюнула жвачку на траву.

      – Думаешь, он напишет в отчете про «Доннер и Блитцен»?

      – Если верить досье, он очень дотошен.

      – Он придурок.

      – В Управлении «К» его считают придурком, заслуживающим всяческого доверия.

      Доннер нахмурилась:

      – Так мне теперь называть свой пистолет дурацким именем? Из-за того, что ты захотел кого-то пугнуть?

      – Убедить его, Кэрри, убедить. Что бы ни думал сейчас Кройцберг, он точно убежден, что мы очень, очень серьезно относимся к содержимому портфеля. – Рулин встал, сунул компьютер под мышку, отряхнул брюки. Потом глянул на дорогу, по которой уехал Кройцберг. – Именно это он и скажет своим нанимателям.

      – Которым?

      – И тем, и тем. Но Москве в первую очередь. Для Кройцберга его приоритеты очень важны.

      Они двинулись вдоль берега к военным и крану.

      Река под краном забурлила. Цепи скрежетали, машина гудела от нагрузки. Над водой показались фары, похожие на глаза исполинской лягушки, из прорезей в светомаскировочных крышках текла грязь.

      – Смотрел «Психо»?[11] – спросила Доннер.

      Джип медленно вылезал на поверхность, отовсюду хлестала вода с мелкими камушками. За сорок лет машину наполовину занесло, аквалангисты отчасти ее раскопали, но все равно она была облеплена грязью по бамперы. Белая звезда на пассажирской дверце – аквалангист, нашедший джип, счистил с нее ил – блестела неожиданно ярко.

      Водитель сидел на сиденье более или менее прямо, одна рука вывесилась за дверцу. С такого расстояния лицо у него было несколько карикатурное – рот очень, очень широко открыт. Некоторые военные заметно нервничали. Рулин предполагал, что некоторых стошнит – в таких случаях всегда тошнило как минимум кого-нибудь одного. Реки, гробницы, пирамиды, неважно – уже много лет новые открытия были связаны для него с запахом рвоты.

      – Хорошо, подержи так, – сказал он крановщику. – Пусть вода немного стечет.

      Утреннее солнце вспыхнуло на хлещущей из джипа воде, и грязные струи засверкали алмазным дождем.

      Небо над Эдинбургом было пасмурным, но не бесцветным – по нему бежали акварельные тучи всех оттенков серого, индиго и стали.

      Аллан Беренсон запахнул плащ, надвинул фетровую шляпу и пошел через дорогу, отделяющую большой сетевой отель от крохотной гостиницы, где он остановился и где его ждали. Электрическая вывеска большого отеля влажно светилась в тумане, стеклянный фасад поблескивал, словно сверток в полиэтиленовой пленке.

9

Доннер и Блитцен (Гром и Молния) – последние два оленя в списке оленей Санта-Клауса согласно стихотворению Клемента Кларка Мура «Визит Святого Николая» (1823); правда, у Мура они носили голландские имена, но в американской традиции закрепились в немецком варианте.

10

Доннер и Блитцен. Прекрасно. Просто прекрасно (нем.).

11

Смотрел «Психо»? – Фильм Альфреда Хичкока (1960). В этом фильме автомобиль с трупом топят в болоте.