Маркус и девочки. Клаус Хагерюп

что, ты был у нее?

      – Да.

      – Как все прошло?

      – Хорошо.

      Монс выглянул из гостиной.

      – Привет, Сигмунд, это ты?

      – Да, я, господин Симонсен, – вежливо ответил Сигмунд. – Я – это я, а вы – это вы. Таким образом мы отличаем людей друг от друга.

      Монс пробормотал что-то невнятное и вновь исчез за дверью гостиной.

      – И что она сказала? – спросил Маркус.

      – Сказала спасибо.

      – Когда?

      – Когда я отдал ей сочинение.

      – Нет, я имею в виду, когда ты сказал, что это я его написал.

      Сигмунд уставился на коврик у двери.

      – Ну-у… – затянул он.

      – Ну?

      – Так получилось… – сказал Сигмунд и почесал щеку. Похоже, он смутился.

      – Ну, скажи, – требовал Маркус, – она меня не любит?

      – Не-е-е-е-а… – опять затянул Сигмунд. На его лице снова появилась эта дурацкая улыбочка. – В общем, дело в том, что она… любит меня.

      Маркус почувствовал дрожь в коленях.

      – Тебя?!

      – Да, Маркус. Извини.

      Что-то не похоже, что он искренне сожалеет.

      – Как, за что это она любит тебя?

      – Думаю… – задумчиво начал Сигмунд, – все дело в личности.

      – А как же сочинение?

      – Полагаю, оно лишь способствовало раскрепощению ее чувств, – дружелюбно заметил Сигмунд. – Большое тебе спасибо.

      – Спасибо за что?

      – За то, что подарил нас друг другу.

      – Подарил вас друг другу?! – вскрикнул Маркус. – Ведь это я… Ты же сказал, что она влюбится в меня, когда ты расскажешь, что это я написал сочинение!

      – Ну, так получилось, – повторил Сигмунд. – Я, в общем, не сказал ей, кто написал сочинение.

      – Что?

      – Я испугался, что такая новость разобьет ей сердце.

      – Ты что несешь?

      – Она ведь уже была в меня влюблена, так? Если бы я сказал, что сочинение написал ты, она бы почувствовала себя виноватой из-за того, что не может ответить на твои чувства.

      Маркус молча смотрел на Сигмунда.

      – Она очень чувствительна, Маркус. У нее душа разорвалась бы от противоречий – между любовью ко мне и чувством вины перед тобой. Ведь она не может тебя полюбить. А я знаю, что ты не станешь подвергать ее такому испытанию. Кто-кто, а ты точно не станешь. Да и еще…

      Маркус промолчал. Он знал заранее все, что скажет Сигмунд.

      – Я тоже ее люблю, и ты в этом виноват, – сказал он с упреком.

      – Я еще и виноват?!

      – Да, – ответил Сигмунд, – а кто обратил мое внимание на ее уши?

      Он положил Маркусу на плечо руку. Она весила пару тонн.

      – Большое тебе спасибо, Маркус.

      Маркус хотел так много всего сказать. Он стоял лицом к лицу с самым мерзким подонком на свете. Подлый предатель, на которого он надеялся и которому так доверял. Гад, позарившийся на чужое добро. Больше всего ему хотелось заплакать, но глаза оставались сухими. Сердце сковал железный обруч, а вместо мыслей завыла черная пустота.

      – Огромное тебе спасибо, мерзавец, –