Circularis. Игорь Савченко

сотрудники вневедомственных охранных учреждений, инфантильные маклеры, дутое сословие айфона, торговцы с рынков и арбузами, степенные казначеи, бухгалтера, шахматисты, был один писатель, был один с грыжей, одному изменяет жена, и потому можно, был любитель грузинских вин, коллекционер марок, мастер спорта по плаванью был, а еще – водители баранок, дворники, штатные военные, переводчики с немыслимых языков, фотографы – отдельным контрапунктом, – консультанты по продажам электроники, бариста, сборщики мебели, маляры, известный сантехник, подсобные рабочие во главе с прорабом собственном персоной, мигранты, от властей скрывающиеся, фигляры и щеголи, сами чревовещатели, но те – настроенные скептически, плешивые академики, герои труда, интернетные язвы, заместитель пресс-секретаря и даже хозяин кокер-спаниеля. И с ними я.

      Одни громко и рьяно обсуждали в предвкушении, другие, нахлобучив шапки по самые глаза и подняв ворот, сторонились, шарахаясь собственной тени, и так выглядывали из-под шапки дорогу. А еще начальника, который обязательно потом окажется в соседнем кресле.

      Вокруг цирка оцепление; турникеты на подходах. Там же по предъявлению паспорта выдавали желтую контрамарку с местом. Проверяли по паспорту все что надо, и сколько лет, и прочее.

      Признать, такого внимания отродясь не удостаивались ни бенгальские тигры, ни индийские слоны.. И придется же неудачливым, которым места под куполом не достанется, и таких много будет, придется им дома повторно лгать жене про друга, который, дескать, приехать не смог, а собутыльник отравился. И ложь их будет преисполнена жалостью истошной, но с тем же искренной будет. Я место получил.

      До начала оставалось пару минут, и чтобы занять публику, чтобы унять их рты и желудки, а после такого их дома не покормят еще неделю, если прознают, меж рядов разносили закуски и аперитив: вареные креветки в плотных картонных стаканчиках, украшенных долькой лимона, пузатые бутерброды с красной и черной икрой или с ластиком форели слабой соли поверх подрумяненной булочки, сырное, мясные канапе на шпажках, увенчанных бледной оливкой, пестрые сервелаты, вырезки, языки и разнообразные напитки на любой градус и кошелек. Гулять так гулять – посетители охотно сметали с подносов. Потный грузный гражданин, едва втискивающийся животом промеж рядов, под мышкой нес жирную колбасу, завернутую в моток цветастых обоев.

      – Уважаемый, аккуратнее.. что вы мне под носом колбасой своей тычете, еще чего вдарите..

      Уважаемый дальше пер аккуратнее.

      – Знаете что, а Пушкина, Александра нашего Сергеича, на полштыка копнуть если, так я уважаю, уважаю, – ерзая в жестком кресле партера, обернулся ко мне инкогнито, – по умолчанию уважаю.. не читал, но уважаю. Ну он же ж светило, да? Ну а как светилу не уважать, скажете? А вот в театре вот смотрел, шо-то из него было. Да еще в директорской ложе сидел, кум королем. А вам ни разу не доводилось,