Circularis. Игорь Савченко

с каплей вишневого джема.

      – Настя, ты как гостья, садись в кресло, а я тут, на стуле.

      Как она держит спину, тонкая шея, профиль ее,.. и строгий сосредоточенный взгляд.. как не отсюда, венец и плод иного времени, времени не нашего.. как с листа сошла..

      Я тихонько поставил джаз, как раз и чайник вскипел.

      Мы пили чай, молчали в основном. Лишь изредка сталкивались глазами. В миг тот я растворялся в тепле ланьих таинств, доколь Анастасия не опускала взгляд. Поразительная тишина; слова скудны, вульгарны, излишни..

      Я, набравшись смелости:

      – Давай покажу тебе свое жилище? А то мы все как-то на кухне да на кухне..

      – Гитары, – это в спальне – они настоящие? Поиграешь мне?

      – Настоящие. Так, одно слово.. По правде говоря, я давно забросил..

      – И пишешь песни? Стихи..?

      – Что-то писал..

      – Напишешь что-то для меня? – глаза ее в первый раз за вечер странно и взбудоражено загорелись.

      – Пойдем лучше пить чай. Другой заварить?

      – Вот ты спрашивала про стихи.. ты интересуешься литературой? – говорить что-то, сорвать неуклюжесть паузы.

      – Любила книги крепко.. В детстве, бывало, запиралась в комнате.. и целый день так сидела, читала, читала, все подряд.. Тетушка обедать не могла дозваться.. а мне что – быстро перехватить, поклевать и обратно.. туда, там.. А ты читаешь?

      – Да, по ночам.. Достоевского.. Раз четвертый на «Бесах» спотыкаюсь..

      Анастасия бросила взгляд на желтый циферблат микроволновки.

      – Начало десятого.. Прости, мне пора.. Еще машину ставить.. Я так рада.. вас.. рада была тебя видеть. И что ты в порядке.. что все хорошо. Мне все равно так неловко.. – но неловко было мне.

      Я провел ее до машины, – тот же черный судьбоносный шевроле, соучастник нашего знакомства, – я ее приобнял, Анастасия поцеловала меня в щеку; извиняясь, сожалея, прощаясь.. Уехала.

      Теперь, покуда мне не заснуть, – впереди полрукава шелестящей ночи, опустившейся над городом одиночеств. Господи, и я пишу эту чепуху. В миг я осознал, что уже скучаю.. что уже скучаю по ней.. И опять же, даже номер не спросил, дурак.. не «Бесов» читай, у Достоевского есть другая книжка.. Увидимся ли мы еще? Пусть хоть бы опять там же, на перекресте Блохина и Нестерова, при тех же самых обстоятельствах.. А вы чувствуете, когда на сегодня достаточно счастья..? И в счастье мера есть.

      Да что там, она больше не приедет.. Зачем? Вежливость, вежливость, вежливость, всему виной вежливость, на том и заканчивается.. Мы уйдем.. не переменен лунный свет, чрез сотни лет, с ним – воздыхания в беседках, ночные бденья за свечой, остывший чай наедине с собой, теснятся на полях отметки, стихи, закованные тишиной в доспехи летоисчисления, химерой властной над судьбой строка петляет за строкой..

      <>

      Почтовый ящик призвал занятную депешу. На отрезке кофейной бумаги выведено было черными вензелями: «Не спать, трижды не спать! Зарекаю! Вечерний город, не спать! Позже спать будете. Ты пропустишь бесплатное единственное в свое роде представление!