Скомрах. Танец за Гранью. Полина Жандармова

сейчас он понял, как громко и неистово колотится его сердце. Оставив сапоги в прихожей, Богдан вторым поленом подпер еще одну дверь, прошел в комнату и поежился. Спина горела от чьего-то тяжелого, внимательного взгляда. Богдан был уверен, что никого поблизости не было. Он все время, пока стоял за углом, оглядывался, всматривался до боли в глазах в темноту вечернего леса, вслушивался в каждое мгновение. Но ничего, кроме гула собственной крови в ушах не услышал. И никого не увидел. Только этот взгляд – холодный, недобрый, проникающий в самое сердце. И даже ледяной панцирь не спасал – Богдан чувствовал, как огонек в груди дрожит и съеживается под этим взглядом. Не спасают ни стены, ни тепло живого огня в очаге. Взгляд держит, не дает двинуться с места, парализует волю. Богдан моргнул, надеясь прогнать наваждение. Но ощущение слежки никуда не делось. Наоборот, Богдану показалось, что он слышит тихие шаркающие шаги вдалеке. Отчего-то он точно знал, что это хозяин взгляда идет за ним. Сквозь сугробы и талые лужи, коряги и покрытые льдом ветки.

      Лед. Он поможет! Задержит! Скроет, как тогда, на озере. Богдан был уверен в этом. Стоило только вспомнить про лёд, что наверняка покрывал ветви в лесу, затягивал натаявшие за день лужицы, как взгляд отпустил. И сразу стало легче дышать. Подойдя к лежанке, Богдан зарылся под одеяло с головой и тут же провалился в сон. Только сейчас он понял, что день в одиночестве и постоянном напряжении лишил его сил.

      Часть 3. Дожить до третьего рассвета

      Глава 5. Борьба за выживание

      Тук. Тук. Тук. Тихий скрежет по стеклу. Скрип снега. Шарканье. Снова скрип снега. И снова стук.

      Звуки прорывались в сознание сквозь плотную пелену сна. Стук. Шаги. Шарканье. Скрип. Стук. Шаги. Снова шаги. Скрип. Стук. Как будто кто-то ходит туда-сюда вдоль стены. Стучит и скребется в окно. Разворачивается. Бредет к двери. И пытается пробраться через этот вход. Снова разворачивается, и возвращается к окну.

      Богдан вздрогнул, и остатки сна слетели с него, как малец на ватрушке с горки. Неимоверным усилием Богдан заставил себя остаться неподвижным. Даже глаза не раскрыл. Старался дышать также ровно и спокойно, хоть сердце и билось о ребра, грозя выпрыгнуть в любое мгновение. Пытаясь совладать с паникой, Богдан весь обратился в одно большое ухо. Осознание пришло еще во сне, а сейчас лишь укрепилось – кто-то бродит под избой. Кто-то скребется в окно. Кто-то холодный, голодный, жаждущий высосать досуха всю его кровь, а на десерт оставить глаза. Откуда Богдан это знал – он предпочитал не думать. Но в том, что под окном затаилась какая-то потусторонняя тварь – он не сомневался. В ответ на его мысли раздался новый скрип – противный, зубодробительный. Когтем по стеклу. В ответ по рукам и ногам пробежала толпа липких мурашек. Богдан с огромным трудом сдержался, чтобы не пошевелиться, потирая руки.

      – Правильно, малец. Сиди тихо и Отец твой будет милостив к тебе. А нет – станешь чьим-то ужином, – шепот раздался на границе сознания. Богдан даже дышать перестал, не в силах понять, кто же здесь, на границе двух миров, друг,