Роман о двух мирах. Мария Корелли

принадлежит колдуну. – И она зашелестела страницами «Умершего музыканта», быстро переворачивая их в поисках чего-нибудь привлекательного. Внезапно она остановилась и вскричала: – Это просто отвратительно! Наверное, он был обычным сумасшедшим! Ты только послушай! – Она начала читать вслух: – «Как могущественны Царства воздуха! Как обширны они, как густо населены, как славны их судьбы, как всемогущи и мудры их обитатели! Они обладают вечным здоровьем и красотой, их движения – музыка, их взгляды – свет, они не могут ошибаться в своих обычаях и суждениях, ибо их жизнь – это любовь. Есть у них и престолы, и правители, и власти, однако все среди них равны. У каждого определенные обязанности, и все их труды благородны. Но что за судьба уготована нам на этой низменной земле! Ибо от колыбели до самой могилы наблюдают за нами невидимые зрители – наблюдают с неугасающим интересом, с непоколебимым вниманием. О Ангельские Духи, что такого в жалком и убогом зрелище человеческой жизни привлекает ваши могучие умы? Сожаления, грех, гордость, стыд, честолюбие, небрежность, упрямство, невежество, эгоизм, забывчивость – этого достаточно, чтобы навсегда скрыть за непроницаемыми облаками ваши сияющие лица от вида стольких преступлений и страданий. Если наши души делают хотя бы слабые, пусть даже самые жалкие попытки ответить на зов ваших голосов, восстать над землей усилием той же воли, что наполняет ваши судьбы, словно звук великого ликования, охватывающий населенные вами бескрайние земли, словно волна оглушительной музыки, то вы радуетесь, Благословенные Духи! – и радость эта превосходит вашу собственную жизнь, ведь вы чувствуете и знаете, что хотя бы самая малая крупица, какой бы крошечной она ни была, спасена от всеобщей погибели эгоистичного и неверующего Человечества. Мы воистину трудимся под сенью «облака свидетелей». Рассейтесь, рассейтесь, о многочисленные сверкающие полчища! Отвратите от меня горящие, искренние и немигающие очи, полные извечного божественного сожаления и милосердия! Я недостоин созерцать вашу славу! И все же я не могу не видеть, не знать и не любить вас, в то время как безумный слепой мир мчится к погибели, которую не отвратить никому». – Тут Эми с презрением отбросила книгу и сказала мне: – Если ты собираешься помутить свой разум бредом сумасшедшего, то я в тебе жестоко ошибалась. Да ведь это типичный спиритизм! Царства воздуха, конечно! Еще и «облако свидетелей»! Пустое!

      – Он упоминает «облако свидетелей» из святого Павла, – заметила я.

      – Тем хуже для него! – ответила моя подруга с привычным ей неуместным негодованием, которое неизменно проявляют добрые протестанты, когда кто-то случайно наступает на их больную мозоль, на Библию. – Как говорится, «в нужде и черт священный текст приводит»9, а этот музыкант (хорошо все-таки, что он уже умер) в подтверждение своих нелепых идей совершенно кощунственно цитирует Завет! Святой Павел под «облаком свидетелей» имел в виду не множество «воздушных полчищ», «горящие немигающие очи» и прочую чепуху.

      – Тогда что же он имел в виду? – мягко настаивала я.

      – О,

9

Цитата из «Венецианского купца» У. Шекспира. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.