Роман о двух мирах. Мария Корелли

Я смотрю на них с жадным интересом, слушаю, как льются в молитве и гимнах их чистые юные голоса. Одна из них, с бездонными голубыми глазами, полными блестящей нежности, отстает от своих спутниц и тихо приближается ко мне. В руке она держит карандаш и дощечку.

      – Пиши! – шепчет она взволнованно. – И побыстрее! Ибо все, что ты сейчас напишешь, есть ключ к твоей судьбе.

      Не осознавая того, я подчиняюсь ей, движимая не собственной волей, а какой-то неведомой могущественной силой, действующей внутри и вокруг меня. Я пишу на дощечке одно лишь слово – это имя поражает меня, даже когда я пишу его собственной рукой, – ГЕЛИОБАС. Едва я заканчиваю, как густое белое облако скрывает собор от моего взора, и прекрасная дева исчезает – снова все тихо.

      Я прислушиваюсь к словам, изрекаемым степенным мелодичным голосом, что, судя по медленному и размеренному ритму, читает что-то или цитирует по памяти. Вижу маленькую, скудно обставленную комнату, а за столом, заваленным книгами и рукописями, гордо и уверенно сидит человек с благородными чертами лица. Он в самом расцвете сил, в его темных волосах нет ни намека на серебряные нити, что портили бы ему пышную шевелюру, на лице его нет морщин, лоб не хмурится от забот, пронзительно-голубые глаза, глубоко посаженные под нависшими бровями, необычайно ясны, взгляд сосредоточен и насторожен, как у человека, привыкшего смотреть далеко в море. Рука покоится на страницах большой книги: он читает, и выражение его лица внимательно и серьезно, словно он озвучивает вслух собственные мысли, с убежденностью и силой оратора, знающего истину, о которой говорит:

      – Вселенная держится исключительно на Законе любви. Невидимый царствующий Протекторат управляет ветрами, приливами, наступлением и завершением времен года, рождением цветов, ростом лесов, излучением солнечного света, безмолвным мерцанием звезд. Всеобъемлющая безграничная Благодать охватывает все творения. Для всех печалей и всех грехов существует Безмерное Вечное сострадание. Тот, кто первым подвесил планеты в воздух и приказал им вращаться до скончания Времен, и является Первоисточником Абсолютного Совершенства. Он не глухое, не слепое, не капризное и не безжалостное Существо. Для Него смерть самой маленькой певчей птахи так же важна и так же незначительна, как смерть императора мира. Для Него скорое увядание невинного цветка так же печально, как увядание могучего народа. Первую молитву младенца Он выслушивает с таким же ласковым терпением, как и все просьбы тысяч молящихся, вместе взятые. Ибо везде и во всем, от солнца до песчинки, вложил Он частицу, малую или большую, своего собственного Совершенного Бытия. Возненавидеть Свое Творение значит возненавидеть Самого Себя, а Любовь не может питать отвращение к Любви. Потому Он любит все Свои деяния, и как Любовь, будучи совершенной, должна излучать Сострадание, Прощение и Терпение, так и Он жалеет, прощает и терпит. Откажется ли обычный человек ради себя от своего дитя или друга? Откажется ли Вечная Любовь принести себя в жертву – даже столь безмерному смирению, что по силе равно безграничности ее величия? Должны ли мы отрицать