Мой очаровательный снежный барс. Анастасия Максименко

ли, был не слишком приветлив и многословен. От нашего семейного юриста слышала, что какому-то иностранцу. А вот кому…

      Она пожала плечами и нахмурила лоб, поднимая с пола скинутые листы договоров и отчетные таблички.

      – Иностранец? – пораженно икнула.

      Какого дьявола?!

      Что, не заграничных, кому продать, не нашлось?

      Нет, я ничего такого не имела против иностранцев. Но все же, некое неприятие присутствовало.

      – И что теперь?

      – Теперь? – зло усмехнулась Лизавета Михайловна. – А теперь, я не знаю. Может, знакомиться с новым, хм, коллегой. А может, лучше и самой продать остальную часть.

      – Даже не вздумай этого делать! – воскликнула я, округлив глаза и положив руку на сердце.

      Я закипела от возмущения. Это что такое творится-то?!

      Скинув ежедневник на стол, подняла один палец вверх:

      – Ты в своем уме? Наша корпорация – это семейное дело, – и осеклась, с открытым ртом и распахнутыми глазами, смотря на скривившуюся в ехидной усмешке матушку.

      Уже не семейное. Уже не наше. Теперь еще и неизвестного нам человека.

      Как так получилось? Зачем отец?

      Нет! Я обязательно это выясню! Ишь, чего удумал! Сам развелся с матерью, бросив и ее и меня. Сам укатил за границу. Сам продал свою часть фирмы, ни с кем из нас не посоветовавшись.

      С-с-самостоятельный какой! Ну, я ему!

      – Ой, только не вздумай ему звонить, – раздраженно фыркнула догадливая мать. – Сами справимся.

      – И тут сами, – недовольно пробурчала, нервно обводя пальцами маленькое блюдечко, на котором стояла чашка кофе.

      – Что?

      – Ничего, – вздохнула. – Когда собирается явиться этот инострантишка, ум? Или представителей пришлет? Так сказать ― на разведку. Вдруг мы тут все дикие.

      Я нервно хохотнула, зафыркав, но под острым взглядом матушки сдулась, насупившись.

      – На следующей неделе, – мрачно ответила она. – И тебе придется задержаться до этого момента, Лара. Мне нужна будет твоя помощь.

      – Что?! – пораженно завопила, подскочив на стуле. – Мама!

      – Перестань, Илария, – поморщилась она, и я, обиженно поджав губы, засопела, но села-таки обратно на стул. – Ты хочешь оставить меня одну с этими хищниками? Свою мать? Не так я тебя воспитывала, девочка моя, совсем не так.

      Мама деланно огорченно качала головой, заламывая пальцы, а мне даже капельку стало стыдно. Совсем капельку. А при воспоминании, каким отменным манипулятором является моя родительница, весь стыд куда-то испарился.

      – Но, мам, у меня поездка запланирована именно на эти выходные! У меня отпуск, в конце концов!

      – На твой отпуск я и не покушаюсь, – спокойно ответила она, в голосе полоснула сталь. Началось! – Поедешь на следующей неделе ― и точка.

      Так, следующая неделя ― это не месяц. Жить еще можно.

      Но вслух ничего не сказала, наоборот, еще больше насупилась. Сложив руки на груди, с укором посмотрела в невозмутимое лицо директрисы и, притворно повздыхав, покорно кивнула, буркнув:

      – Ладно. Я согласна. Но