Три минуты молчания. Снегирь. Георгий Владимов

мне же и запишешь.

      Меню он поднёс почти к глазам и стал шарить пальцем.

      – «Дед»… Понимаешь, я тут с компанией.

      Я ему показал на бичей, «Дед» на них поглядел сурово и покривился.

      – Это они тебе компания?

      Официантка тоже покривилась. Я засмеялся – отчего-то всегда бичей узнают, хотя и прикостюмленных.

      – Затралил нечаянно, пришлось пригласить.

      – Выхода, значит, нет никакого? Ну, закажи им там, только не очень, не очень шикуй, и приходи сюда. Мы ведь с тобой полгода не виделись.

      – Больше, «дед». Восемь месяцев.

      Я сходил к бичам – сказать, чтоб заказывали себе чего хотят, а счёт бы прислали. И чтоб держали два места, как договаривались. Клавке это не понравилось, но плевать мне было, она с Аскольдом пришла, вот пусть и будет весь вечер Аскольдова.

      Когда я вернулся к «деду», официантка ему принесла коньяк в графинчике, и «дед» его сразу весь разлил по фужерам.

      – Начнём – за твой приход, Алексеич. Когда пришёл?

      – Восьмого дня.

      Я тут же язык прикусил: как же так вышло, что я с ним не повидался?

      – А я вот завтра отчаливаю. Ну, ты не красней, меня обнаружить трудненько было. Полмесяца, с утра до ночи, на Абрам-мысу пропадал. В плавдоке стояли.

      – Почему в доке, «дед»?

      – Заплату пришивали на корпусе. Вот за неё тоже.

      Он первый отпил, понюхал ладонь и зарычал. А мне протянул на вилке лимончик.

      – Ты на каком теперь, «дед»?

      – Восемьсот пятнадцатый, «Скакун».

      Раньше мы вместе плавали на «Орфее», потом «дед» прихворнул, а я с кепом поругался, – не помню уже, на какую тему, – и разошлись мы на разные пароходы[13].

      – Что ж это делается? – сказал я «деду». – Нам же твой «Скакун» сети передавал в Северном, когда вы с промысла уходили. А я и не знал, что ты на нём.

      – Помнится, передавали кому-то сети… Ну, где ж знать? Я даже на палубу не вышел. Так бы хоть перекрикнулись.

      – А заплата – какая? Есть о чём говорить?

      – Да повыше ватерлинии. Но длинная, на две шпации. Всё ржавчина съела.

      – Но хоть заварили как следует? Принял Регистр?[14]

      «Дед» усмехнулся.

      – Тебя что больше интересует – как заварили или как приняли? Свидетельство – имеем. Прикроемся им, когда потечёт, больше-то на что надеяться? Там уж – ни ангел не явится, ни чайка не прилетит.

      Мне неприятно было, что он так шутит. Знал я, как это делается. Являются три субъекта на судно, щупают заплату пальчиками и морщатся, и все их стараются побыстрее в каюту проводить, выставить им спирту или трёхзвёздного. Но только у «деда» это не в обычае было. Всё-таки здорово он сдал, наверно. Раньше он капитанам головы отвинчивал, а судно у него из порта выходило, как со стапеля.

      – Давай, «дед», ещё за твою заплату…

      – Давай, – он потрепал меня по волосам и успокоил: – Да там хоть всю обшивку меняй, один чёрт…

      Нет, он ещё в силе был. Ведь хорошо уже нагрузился

13

Траулеры, конечно, не пароходы, на них стоят дизели, но так их называют моряки.

14

Морской Регистр (также и Речной) – ведает страхованием судов. Эксперты Регистра оценивают качество ремонта и годность судна к плаванью, выдают (или не выдают) разрешение на выход из порта.