чёрным родимым пятном над правой бровью. Иван не раз его встречал, слышал, что зовут Павлом. Тот владел большой железной миской, в диаметре сантиметров двадцать, похожей на тарелку. Странно, но такое блюдце он не обменял на что-то более практичное, хотя основная масса зеков довольствовалась маленькой мисочкой или консервной банкой с ржавчиной по краям. Павел неторопливо начал с жидкости в миске – черпал её ложкой, громко хлюпая и причмокивая. Закончив, он поднял миску над головой, аккуратно наклонил и залил остатки бульона в рот. Кусок мяса он оставил на десерт и теперь решил приступить к действию. Вероятно, какие-то светские нормы поведения заставили его отделять волокна конины прямо в миске, используя ложку в качестве подручного средства. Два раза ему это удалось, он неспешно пережёвывал, когда маленький кусочек мяса попадал в рот. Но потом случилось невообразимое. Павел прицелился ребром ложки в оставшийся в миске кусок, воткнул ее, надавил, и… переусердствовал. Кусок мяса стремительно выскользнул и вылетел из миски. Павел рефлекторно пытался удержать соскользнувшую ложку, но ладонь как-то неудачно попала и ударила о край миски и ложка полетела в другую сторону. Павел, от неожиданности, обомлел и на пару секунд замер. Выйдя из оцепенения, матюгнулся и сначала наклонился за ложкой, улетевшей на пару метров. Это была роковая ошибка. Из прохода к куску мяса, лежащему на земле, рванулся Шпингалет, вмиг схватил и, не замечая налипшей грязи, закинул в рот. Павел не мог поверить, приоткрыл рот, округлил глаза и уставился на Шпингалета. Тот, довольный, жевал. Павел в два прыжка подскочил к нему со спины, руками обхватил живот, и, с силой, несколько раз надавил.
– Сука, нет… пусть тебе поперёк встанет… не твоё…
Но юркий Шпингалет хлёстко ударил Павла костлявой рукой в пах и успешно заглотил злополучный кусок мяса. Павел согнулся.
– Я его на земле нашёл, теперь это не твоё. – Шпингалет назидательно погладил Павла по спине.
Иван отломил кусочек хлеба и подобрал им оставшуюся в миске клейкую массу. Тщательно облизал ложку, завернул в тряпочку и сунул в сапог под голенище, про себя отметил. "Практичнее надо быть: с мяса начинать".
Скамейка, рядом с входом в барак, не пустовала – пять человек оживлённо общались. Иван не спешил, шёл медленно, наблюдал, как двое громко ругаются. Один стоял, нависая над сидевшим, размахивал руками, что-то доказывал. Наконец, сидевший не выдержал, докурил, бросил остатки самокрутки в ржавое ведро, вскочил и решительно направился в сторону соседнего барака. Ему вдогонку неслось: "Туфта всё это!"
Иван остановился у скамейки.
– Вот скажи, Егор Фомич, – долговязый парень взволнованно продолжал, – как можно сто пятьдесят процентов дать на выборке грунта. Я к ним в забой заходил, там такая же глина, как у нас. Мухлюют, сволочи…
– Согласен, не дело это… – приземистый мужик с добрыми глазами глухо заговорил, – Ты, Коля, молодец, вроде новенький, а чувствуешь, чем кончится. На Беломорстрое,
