Инкарнация. Юлия Бабчинская

приготовить завтрак, то обнаружила на кухне маму.

      – Что ты здесь делаешь, матушка? Срочно ложись в постель! – Адель взяла маму под руку, желая увести с кухни.

      – Ох, милая, самое страшное миновало. Ночью меня сильно лихорадило, но потом… внезапно мне стало гораздо лучше. И как видишь, сейчас все в порядке. Сама не знаю, в какой момент я потеряла сознание на улице, но спасибо тебе и твоему знакомому, вы подоспели вовремя.

      Адель еле сдержала слезы.

      – Ну что ты такое говоришь…

      – Все-все, перестань, поверь, мне уже лучше. Кстати, кто это был?

      – Так, случайный прохожий. – Адель отмахнулась.

      – Есть же на свете добрые люди!

      Адель вспомнила о незнакомце, и к ней вернулось прежнее волнение: этот мужчина приковывал к себе взгляд, а его голос так странно воздействовал на нее, будто управлял ею.

      После завтрака, когда на сердце у Адель немного полегчало, она вышла на улицу и осмотрелась, стараясь припомнить события вчерашнего дня. Тот человек, который вручил Лили цветок и письмо, куда он пошел? Нужно с этим разобраться. Снег сегодня смилостивился над жителями Монсальваж, похоже, решив взять выходной. День выдался ясный, холодное небо раскинулось над городом синим полотном без единой белой ниточки.

      – Так, я вышла с переулка Круссан на нашу улицу, – шепотом проговорила Адель, восстанавливая свой маршрут. – А значит, тот человек… он пошел…

      Она спустилась с крыльца и вернулась по улице, заглядывая в переулок между домами, где скрылся незнакомец с гвоздиками. И только сейчас Адель осознала, чей это был дом: семейства Таргюсонов.

      – О Королева! – простонала Адель, вспоминая свою бывшую «лучшую подругу», которая здесь жила, но разве время отступать?

      Адель юркнула в переулок, подходя к дорожке, что вела на задний двор дома Таргюсонов. Оттуда можно было пройти на кухню. Раньше Адель была здесь частой гостьей, пока ее не заподозрили в воровстве: леди Таргюсон оговорила Адель, обвинив в том, что она украла брошь ее дочери Николетт. В тот момент Адель жалела лишь об одном – что действительно не украла чертову брошь! Хотя бы клевета не была напрасной. Целый год Адель вынашивала план мести, но ее злость растаяла как дым, и сейчас не осталось ничего от той дружбы.

      – Ну, была не была, – подбодрила себя Адель и засеменила вперед. Никто не обращал на нее особого внимания – по улице шла еще одна хорошенькая девушка из множества других.

      Около двери черного входа Адель помедлила: она не знала, что скажет, встретив обитателей дома, да и вообще, ворваться в чужое жилище, даже по-соседски, – это перебор. Но что еще ей оставалось? Если отбор в королевы уже сегодня в полночь, у нее совсем мало времени. А потом… потом на Грааль и бархатный трон можно будет не рассчитывать. Если только стать кем‑то вроде Канцлера и править всеми исподтишка? Разве ей такого хотелось? Скрываться в тенях? Или же блистать на балах среди сверкания хрустальных ламп и свечей?

      Адель решительно взялась за ручку, тихонько приоткрыла дверь, которая