Инкарнация. Юлия Бабчинская

благодетельница довольно быстро вытолкала Маркуса за дверь, прежде чмокнув его на прощание в лоб.

      – А… а вознаграждение, – чуть дрожащим, виноватым голоском произнес парень.

      – Это оно и было! – кротко отозвалась Адель. – Не позволь искушению завладеть тобою!

      Пока отец, Мира и Грег разглядывали чашу на красивом возвышении из монолитного розового камня, а мама стояла перед ней на коленях и произносила слова благодарности своей «покровительнице», Адель обошла реликвию по кругу, будто страшилась приближаться к ней. У нее совсем мало времени! А Грааль, вот он же, прямо перед носом. Чаша была массивной, из красивого камня с золотыми прожилками. Внушительной, ничего не сказать!

      Но что‑то заставило Адель задуматься: неужели она правда вот так просто попала к Граалю? Она нахмурилась и подошла ближе, а потом…

      – Нет, что ты делаешь! – окликнула ее мама. – Не прикасайся, это святыня!

      – Разве не стоит прикоснуться к Граалю, чтобы случилось чудо? – Рука Адель замерла совсем близко от чаши.

      – Не нам, простым смертным, касаться чего‑то столь великого, – с некой торжественностью произнесла мать.

      – Если не нам, то кому, – шепотом ответила ей Адель. И все‑таки положила руку на чашу.

      Но ничего необычного не произошло. Ни тебе сияния, ни божественного озарения. Камень холодил ладонь, не более, а когда Адель поскребла ногтем по золотистой жилке, та… немного отошла.

      Адель усмехнулась, но промолчала. Возможно, родителям этого знать необязательно, но теперь она укрепилась в мысли, что Грааль ненастоящий.

      Будь она королевой, разве выставила бы самую главную драгоценность напоказ? Если внутри Грааля дремлет магия, ее нужно охранять особенно тщательно.

      И все же родители остались довольны посещением аббатства, чего не сказать о самой Адель. Когда они вышли на площадь, там уже происходило нечто интересное: среди хлопьев снега, которые стали воистину огромными и в то же время невесомыми, как кусочки органзы, на площадь на белом «единороге» въехала принцесса-регент Элейна. «Единорог» представлял собой белого коня, увенчанного диадемой с острым прозрачным кристаллом на манер рога.

      Адель зачарованно следила за процессией. Казалось, что Элейна совсем не изменилась, оставаясь молодой улыбающейся девушкой. По крайней мере, так выглядело издалека. Ее бархатное бордовое платье красиво контрастировало с окружающей белизной и горностаевой мантией. Распущенные темно-русые волосы волнами струились по плечам. Она была изящной, цветущей, прекрасной. Как и положено…

      Но нет, она все‑таки не была королевой.

      И от Адель не ускользнуло, как недовольно она кривила красивые губы.

      За поводья вел коня-единорога рыцарь в старинных доспехах и белоснежном плаще. Эти двое смотрелись потрясающе! Дама и ее рыцарь. Он шел твердо и напористо, и только сейчас Адель поняла, что главная фигура – это именно он. Из-под шлема выбивались черные кудри волос. Он был высоким, широкоплечим, а о лице его она могла лишь гадать.

      – Это же Канцлер… – В толпе