В сумерках близкой весны. Ирина Берсенёва

его любовь и семейное благополучие. Отчего у него было предчувствие, что мама не уменьшит пропасть, а сделает ещё непреодолимее.

      – Я всё знаю! И это ужасно!

      Его затошнило, и он хотел уйти на улицу под предлогом покурить, но она вцепилась в рукав его свитера и возбуждённо зашептала о том, что так жить нельзя. Надо всё прекратить, подать на развод и на раздел имущества. Надо собрать документы и показания соседей, что именно он, Евгений, привёл старую квартиру в прекрасное состояние. Надо забрать телевизор, холодильник и стиральную машину, потому что техника хорошая и новая. Но Евгения не волновали вещи, его волновало другое.

      – Что ты знаешь? И откуда можешь знать?

      – Об этом весь город говорит.

      – Весь город? – не поверил он. И не понимал до конца, что она имеет в виду.– Но откуда?

      – Жена твоя рассказала, откуда ещё?!

      – Что рассказала?

      – Что сынка родила не от тебя!

      Мужчина промолчал. В голову ударило горячей волной, в глазах потемнело. Слишком личное. Незаметно погрузился в размышления о том, как прекрасна и неповторима жизнь, но он будто оказался в клетке и не может выбраться. То богатство радости, благословенное счастье от семьи сменилось жестоким страданием. Всё-таки он правильно предполагал! Антону донесли, что его отец другой мужчина. Евгений выглядел полным идиотом в его глазах. Он надеялся, что тайна так и останется тайной. И сейчас искренне не понимал, как жене пришло в голову откровенничать. Почему спустя шестнадцать лет? И с кем? Со всем городом?

      – А кому она рассказала? Кому-то в библиотеке?

      И тут выступила вперёд Аня, показавшись на пороге комнаты, трясясь от гордого нетерпения, что знает шокирующую правду. Её просто распирало от желания поделиться.

      – Она мне рассказала!

      – Когда?

      – На днях. Мы прогуливались в парке, пили кофе. Поговорили по душам.

      – Я тебе не верю! Какое ещё кофе? Ты его в жизни не пила! – сразу же отбросил он её слова и отмахнулся.

      Сестра не выдержала тяжёлого взгляда старшего брата, вспыхнула и скрылась на кухне под предлогом, что нужно кормить ребёнка. А мама осталась и продолжила трудный разговор, причитая и размазывая горькие злые слёзы по щекам.

      – Верь – не верь, но это так, сынок!

      Евгений был потрясён. Какое-то наваждение. Ундюгерь откровенничала с Анькой? Да она всегда её презирала, за глаза называла шакалом Табаки! И тут серьёзный разговор! Подруг у Ундюгерь достаточно, есть с кем поговорить, если нужно. Но Анька! Мир точно сошёл с ума. Не верить матери нельзя. Она не может лгать! Не может лгать в глаза собственному сыну. В это Евгений свято верил.

      А мама продолжала причитать. Она сразу же всем рассказала, потому что нельзя терпеть этот вероломный обман!

      – Кому всем? – подавленно спросил он, постепенно осознавая масштаб бедствия.

      – Только близким, только семье.

      Он не смел спросить подробности. Его колотило, глаза щипало