Поручик Ржевский и дама-вампир. Иван Гамаюнов

в своё время за мной ухаживал сам Казанова. Но ты – не хуже.

      Хозяин дома снова хохотнул и зашептал Тасеньке:

      – Если так, то мешать не буду. Александр Аполлонович – человек порядочный. Пускай он вас увозит, но к обеду привезёт. Заодно пусть и сам на обед останется. А в качестве залога оставим у себя имущество Александра Аполлоновича – коляску. Всё равно он вас увозит в вашем экипаже.

      – Отец, позвольте не согласиться! – вмешался Петя. – Я полагаю, что мы не можем отпустить нашу гостью вот так. Это скандал!

      В отличие от отца Петя говорил громко, поэтому Белобровкина услышала его и с ходу припечатала:

      – А тебя не спрашивают. Если сам свататься хотел, то раньше надо было!

      И всё же младший Бобрич не сдавался:

      – Отец, позвольте мне ехать с ними. Дайте экипаж.

      Жена Бобрича эту идею поддержала и обратилась к Тасеньке:

      – В самом деле. Пусть Петя с вами прокатится.

      Тасенька ещё не успела ничего ответить, а Петя совсем распалился:

      – Я намерен сопровождать Таисию Ивановну в любом случае. С кучером рядом сяду, если иного выхода не будет.

      Меж тем Белобровкину больше занимали бытовые хлопоты:

      – А едем прямо сейчас или, может, повременим, чтобы вещи собрать?

      – Ну кто же увозит барышню с вещами! – воскликнул Ржевский. – Вещи после, если надо будет.

      – И то верно, – согласилась Белобровкина и обратилась к Тасеньке: – Внученька, что там с экипажем? Ты распорядилась?

      …Через полчаса из ворот усадьбы Бобричей выехали два экипажа.

      Первый – большая коляска с опущенным верхом, запряжённая парой рыжих коней. В ней сидели рядом две особы, закрываясь от солнца кружевными зонтиками, а напротив них, вальяжно закинув ногу на ногу, сидел гусар и указывал кучеру, куда править.

      Следом двигалась двухколёсная колясочка – таратайка, – запряжённая одной вороной лошадью. Кучера у этой таратайки не было. Лошадью управлял единственный пассажир, одетый в крестьянский костюм.

      Выехав на широкую дорогу, тянувшуюся меж полями, большая коляска прибавила ходу, поднимая за собой облако пыли, а в самый хвост этого облака вынужденно пристроился второй экипаж.

      Запряжённая в таратайку вороная, привычная ко всему, бежала вперёд с совершенно флегматичным выражением морды. А вот пассажир к пыли не привык, но и отступать не собирался, поэтому досада, поначалу отразившаяся на его лице, вскоре сменилась стоическим терпением.

      * * *

      В имение Ржевского добирались примерно час, но за час поручик так и не успел обсудить с Тасенькой план действий.

      Причиной этому стала Белобровкина, которая всю первую половину пути спрашивала:

      – Александр, а когда ж твои земли начнутся? Скоро?

      Всю вторую половину пути старушка интересовалась:

      – А вот это поле твоё? А вон тот лес? А вон те луга? А вон то стадо коровье?

      Поручику каждый раз приходилось объяснять, что границы его владений вовсе не так широки, и лишь последние пять минут дороги он