Дневной поезд, или Все ангелы были людьми. Леонид Бежин

нет. Сам себе удивишься, что так обманулся. Вот и вам, скорее всего, показалось. Соглашайтесь. Не спорьте. Мало ли, что кому покажется. Ну и дело с концом… – Он тоже стал примирительно помешивать чай в своем стакане.

      Добролюбов же, напротив, заупрямился и отказался от уступок, на которые чуть ранее было уж согласился:

      – Нет, извините. Я за свои слова отвечаю. Я видел на платформе Солженицына.

      – Так-таки самого Солженицына?

      – Да, самого, и мне ничего не привиделось, не показалось и не почудилось.

      Герман Прохорович зашел с другого бока.

      – Может быть, вы перед этим немного того… выпили?

      – Я вообще не пью. Тем более перед посадкой в поезд.

      – Похвально. Но как вы могли его видеть, вашего Александра Исаевича! Это, простите меня, вздор! – Герман Прохорович стал терять терпение, при этом предлагая всем удостовериться, что виновен в этом совсем не он.

      – Да уж так. Видел, и все. На моих глазах он вошел в оцепленный вагон. Охрана его пропустила.

      – В оцепленный вагон? Ах, в оцепленный вагон! – умилился Герман Прохорович святой наивности того, кто мог позволить себе подобное утверждение. – А вы знаете, милейший сказочник Ганс Христиан Андерсен, кто в нем едет, в этом вагоне?

      – Откуда мне знать? Полагаю, какой-нибудь важный чин со Смоленской площади или не менее важный иностранный гость.

      – Гость! – Герман Прохорович обвел всех присутствующим значительным взглядом, предлагая засвидетельствовать, что это слово было произнесено не им. – И не какой-то там, знаете ли, заштатный гость, а Его Святейшество Далай-лама со свитой приближенных к нему духовных лиц.

      – А вам откуда это известно? – спросил Боб, безразлично интересуясь источником подобных сведений.

      – Из наших советских газет. Впрочем, не только из газет… – Германа Прохоровича вдруг осенила некая догадка, заставившая его приоткрыть от изумления рот и тронуть себя за темечко. – Так вы говорите, что Солженицын вошел в оцепленный вагон? Тогда я не исключаю… не исключаю.

      – Чего вы не исключаете? – спросили все в один голос.

      – Одного, знаете ли, весьма пикантного обстоятельства.

      – Какого? Какого?

      – Боюсь, меня не все поймут… но я не исключаю, что оный диссидент, клеветник и все прочее Солженицын был перенесен сюда духовными усилиями Его Святейшества Далай-ламы или сопровождающих его лиц. Это, с вашего позволения, телепортация. Явная телепортация. В Тибете сие до сих пор практикуется.

      – Теле… теле… как вы сказали? – уточнила Капитолина.

      – Телепортация, мгновенное перемещение объекта на любое расстояние.

      – Вы явно преувеличиваете возможности Далай-ламы, а то эдак все наше Политбюро оказалось бы в Индии или на Тибете. Да и зачем Далай-ламе Солженицын? – спросил Боб с тем же безразличным интересом.

      – Вопрос не ко мне. За священных особ такого ранга я отвечать не могу. Но, наверное, зачем-то понадобился. Если Солженицын взывал к тому, чтобы осчастливить взрывом атомной бомбы Советский Союз,