Я унесу четыре части горя…. Елена Лерак Маркелова

уткнувшись невидящим взглядом пустым

      (врут синоптики, врут, потепления ждать бесполезно),

      мы лежим на диванах, трясёмся, жиреем и спим…

      На пустынные улицы всякая нечисть полезла —

      мы взрастили её, до отвала кормя пустотой,

      на потеху толпе заменяя людское свинячим.

      А теперь, оказавшись ненужным ничем, за чертой,

      разошлись по углам, жрём, трясёмся,

      жиреем и плачем,

      да лелеем надежду – прискачет Добрыня с мечом,

      махом зло победит (ну ему вообще без напряга)

      и утешит скорбящих, и слабым подставит плечо,

      сладких плюшек раздаст, и наступит всеобщее благо.

      Ждём спасителя, ждём,

      заперевшись на сотню замков.

      И не трогайте нас, не кантуйте, оставьте в покое.

      Неужели для битвы других не найдётся лохов?

      …Вряд ли в нас, извините,

      осталось хоть что-то мужское.

      Расстаться

      В разлуке три четверти горя берет себе остающийся, уходящий же уносит всего одну четверть.

      (Леонид Соловьев Повести о Ходже Насреддине)

      Муж и жена – одна сатана (русская поговорка)

      Ты видишь сам, что толку ни хрена – из нас не получилась сатана

      (та самая, из русских поговорок).

      Не стала шеей, ты не стал плечом, и быт, поверь, тут вовсе ни при чём,

      судёнышко само утонет скоро.

      Сомнений нет – во многом неправа, твои проблемы были трын-трава,

      и села не в свои, похоже, сани.

      Ты ангел и герой – о чём вопрос, один тащил семейный тяжкий воз…

      Сойду сама, кобыле легче станет.

      Не причинив особого вреда, страсть унеслась почти что без следа,

      подобная ветрянке или кори.

      Отрезанные руки не болят. Не беспокойся, ты начнёшь с нуля.

      …Я унесу четыре части горя.

      Цвета́

      Небо жёлто-голубое, жвачки розовый пузырь.

      Для «пристенка» детворою облюбованный пустырь.

      И пронзающее счастье до мизинчиков. Насквозь…

      Озорным щенком ушастым лихо детство пронеслось.

      Увлечений вереница. Ревность, страсти – все дела.

      Амарантовой зарницей юность в прошлое ушла.

      Бесшабашны, безрассудны – не про нас… Года идут.

      Фиолетовые будни – взрослой жизни атрибут.

      А в конце – как по лбу обух.

      Да кидает в пот и дрожь —

      жил, как будто бы на пробу. Но назад не проживёшь,

      как-нибудь совсем иначе, чтоб не тление – огонь!

      …Мокрым носом по щенячьи

      детство тычется в ладонь

      Диалог

      – Эта битва последняя долго бы длилась едва ли.

      Изнемогший от ран, в пропитавшемся кровью хитоне,

      Светлый лихо сражался, но люди в грехах измельчали.

      Всё-то войско его поместиться могло на ладони.

      Бесконечная тёмная рать – мертвечина живая

      (Все приспешники ада с печатью порока на лицах)

      Шла,