Штормило! Море волнующих историй. Елена Чиркова

угрожающе, глядя мне в глаза, выпустив из рук колени, вскинула вверх средний палец.

      Но тут раздался сигнал. Матч начался.

      И она, сразу забыв про меня, согласно новому порыву холодного ветра, конвульсивно повела плечами, поглубже закуталась в куртку «на рыбьем меху».

      А я же, как человек, которому администрация училища навязала роль фотокорреспондента, принялся за скучную работу.

                                          * * *

      Конечно, я знал её имя.

      Инга слыла первой красавицей в нашем потоке. Она была похожа на девушку из иностранного журнала. Меня сбивала с толку внешность Инги. Я не мог понять, что делает она здесь, в стенах кулинарного училища?

      Я как мог домысливал её выбор.

      Иногда ночные фантазии уносили меня далеко, и я представлял, что Инга под хлопанье фейерверков и всполохи конфетти в блестящем белье выпрыгивает из торта.

      Как иначе было связать Ингу с едой?

      Вот и сегодня я сидел на трибуне, то и дело погладывая в её сторону. Инга, окружённая свитой размалёванных ПТУшниц, и знать не знала, о чём я мечтаю сейчас.

      Я же мечтал о конце баскетбольного матча.

      Когда с чувством выполненного долга я, наконец, пойду домой, а там закроюсь в тёмной комнате и проявлю фотоплёнки.

                                          * * *

      Три дня я набирался храбрости.

      Три дня ходил по коридорам училища, будто неприкаянный. А завидев её, пылал ушами и ретировался, некстати вспоминая пословицу «на воре и шапка горит».

      «Я не вор! – срывался я в истерику в назидание предательски алеющим ушам. – Наоборот! Хочу подарок сделать».

      Но в следующий раз при виде Инги уши накалялись пуще прежнего, до мелкого покалывания в горячих раковинах. Я шёл в туалет и с осторожностью заглядывал в зеркало, опасаясь увидеть по сторонам головы бордовой змеи спиральной плитки.

      Потом крутил кран, выпуская холодную струю. И поочерёдно совал в неё уши. И мне уже мерещилось, что уши мои – вовсе не уши. А змеи, которые шипят и ссорятся.

      Змей приручить я так и не смог.

      Куда там!

      Но к ней подойти решился.

      – Это тебе, – сказал я Инге, улучив тот момент, когда рядом с ней не было свиты. – Я проявил твои фотографии. Вот… возьми… посмотри. Вдруг понравятся.

      – А, это ты, папарацци, – ничуть не удивившись, взглянула на меня Инга. – Ну, давай, раз принёс.

      Я отдал Инге конверт, и она, не раскрывая его, сунула снимки в сумку, болтающуюся у неё на плече. И ни слова больше не говоря, ушла по своим кулинарным делам.

      А я пошёл в туалет мочить в воде уши.

                                          * * *

      Далее события разворачивались с чрезвычайной скоростью.

      Инга, привыкшая к грубым ухаживаниям гопников, сильно впечатлилась моим чувственным подарком. Думаю, снимки ей понравились. Иначе как объяснить её порыв? Она предложила мне встретиться.

      – А куда ты хочешь пойти? – спросил я девушку, мгновенно сделавшую меня счастливчиком.

      – У нас