Как бы не так. Татьяна Полякова

день в отделении находится больной с огнестрельным ранением, а им и дела нет.

      Я порадовалась, что достанется теперь не мне, а милиции, и с облегчением вздохнула.

      – Кто звонил в милицию? – спросил он.

      Я пожала плечами. Тут он вновь переключился с милиции на меня и возвысил голос. Честно говоря, я это не люблю, потому нахмурилась и слегка повысила свой:

      – Насколько мне известно, сообщать в милицию о поступлении больного с пулевым ранением должна медсестра приемного покоя. – Это правда, а в приемный покой он не сунется. Мой папа полком командовал, и голосом я удалась в него. Шеф заметно растерялся и сказал на полтона ниже:

      – Я вас не обвиняю, но в отделении полно бездельников, могли бы проконтролировать…

      Стало ясно, что достанется медбрату, его шеф особенно не жаловал.

      – Павел Степанович, – сказала я, – больной без сознания, так что для бесед с милицией совершенно не пригоден. Ничего страшного не случится, если оттуда придут позднее.

      – Интересно вы рассуждаете, Марина Сергеевна, – усмехнулся он и прочел пятнадцатиминутную лекцию. Я нагло клевала носом, а под конец не удержалась и заявила:

      – Я не несу ответственности за действия милиции.

      – Так кто-нибудь звонил или нет?

      – Понятия не имею.

      Если день начался с нагоняя от начальства, добра ждать не приходится. Мотор не заводился, а когда с буксира его все-таки удалось завести, выяснилось, что ночью кто-то слил бензин. Я хлопнула дверью так, что заныла рука. Стало жалко машину, а вслед за ней и себя. Брат кашлянул за моей спиной и сказал:

      – Брось. Понедельник, как известно, день тяжелый, а завтра уже вторник. Бензин у Сашки выпросим, он нам должен, как земля колхозу…

      Горючее нашли и до города добирались вместе: на «Запорожце» медбрата спустило колесо, на работу он прибыл троллейбусом.

      – Пальцы стучат, – заметил Брат через пару минут после того, как мы наконец тронулись с места.

      – Там все стучит. Нужен ремонт, деньги и муж, лучше золотой. Мужа нет, денег нет, значит, и ремонта не будет.

      – Я бы на тебе хоть завтра женился, – заверил Брат.

      – Все так говорят, – усмехнулась я.

      – Мужик нынче мельчает, характер давно редкость, а у тебя его на пятерых. Оттого и боязно с тобой рядом.

      – Утешитель, – фыркнула я.

      – Не злись, – он рукой махнул. – Опять же любишь ты хлопоты себе наживать. Вот хоть с этим мужиком…

      – Чего он вам дался? – удивилась я.

      – Так ведь теперь менты привяжутся: где нашла, да что видела…

      – Лужу я видела, Вова, так и скажу. Как привяжутся, так и отвяжутся.

      – Не сомневаюсь, – хохотнул он.

      Впрочем, как бы я ни хорохорилась, но с той самой ночи, когда на лесной дороге я обнаружила мужчину с наколкой «Юра» на руке, в душе моей поселилось смутное беспокойство.

      …Прогноз Брата не оправдался: милиция к нашему пациенту отнеслась с прохладцей. Жив ли, нет ли – пока не ясно, показаний дать не может, а то, что в городе стреляют и нет-нет да и убьют кого,