Когда они исчезнут. Елена Гвозденко

ученика своего бывшего, у него тут бизнес – фирма по установке дверей и мелкому ремонту. Он починил, а замок сменить пришлось.

      Дежавю – вот что испытал, переступив порог пожилой родственницы. Он, разумеется, мог сохранить в детской памяти эту выщербленную годами вешалку в коридоре, бордовые обои с облетевшим золотом вензелей – советский ампир, книжные шкафы, прячущиеся в сумраке стен, диван, прикрытый потёртым гобеленом. Но Антон чувствовал, что дело здесь не в детской памяти, было что-то глубинное, значимое в душной атмосфере квартиры, что-то такое, что соблазняло разгадкой неведомого. В чисто прибранной кухне диссонансом неубранная посуда с подсохшими остатками завтрака.

      – Убирать ничего не стала, вдруг следствию пригодится, – соседка застыла на пороге.

      – Да, возможно, – Антон подошёл к окну. Хлопья прощального снегопада, будто декорация детской сказки. Милый провинциальный порядок небольшого дворика. Ряд гаражей и сараев с расчищенными дорожками, подтаявшая горка, смешные снеговики вместо хаотичной парковки, светильник, подвешенный на деревянном столбе, пляшущее пятно света. Дежавю. Кислицин вновь испытал странное ощущение подсказки.

      – На столе в комнате приготовлена квитанция, мы ведь собирались в ЖЭК. Анечка никогда бумаги не разбрасывала, аккуратная была, – Клавдия Олеговна осеклась.

      – Действительно, квитанция, – Антон прошёл в комнату. Книги, собрания сочинений русских и зарубежных классиков, несколько томиков по кулинарии. Никаких детективов и романов последних лет, зато множество словарей и справочников.

      – Клавдия Олеговна, вы не знаете, где Анна Петровна хранила альбом с фотографиями? Вероятно, мне потребуются снимки, желательно последние.

      – Аня не любила фотографироваться, хотя работа, сами понимаете. У неё есть альбом со школьными снимками, ну и фотографиями родственников. А последняя есть, совсем недавняя. Внучок мой фотоаппарат опробовал, я попросила напечатать, не люблю я современные электронные фотографии. Он нас с Анечкой фотографировал. Сейчас принесу.

      Антон с нетерпением ждал фотографий. Стыдно признаться, он почти не помнит тётушку, лишь какие-то детали: собранные в пучок тёмные волосы, тяжёлый, мужской овал лица, крупные кисти рук, но в портрет картинка не складывалась.

      – Вот, – протянула соседка несколько снимков, – это мы с ней дома за чаепитием, а это Анечка по двору шла, а Максимка мой и щёлкнул.

      С фотографии на Антона смотрела та самая старуха с трассы.

      Глава 2

      Родительский дом отца ютился на окраине Колышлевска, не в помпезной двухэтажной витрине для въезжающих, а на задворках, отброшенных от центра на пару километров бездорожья. Тридцать домов, соединённых с городом ниточкой непролазной грунтовки, по странному решению градостроителей считались рядовой улицей, хотя сами жители называли этот район посёлком. Антон не был здесь два года – с тех пор, как возил отца на кладбище. Тогда они заехали на несколько минут, переговорить с соседом. Вспомнил, что удивился, узнав, что