Домовой. Дмитрий Кириллов

домовой. – Есть у меня, правда, небольшая, заначка за шкафом… – как бы нехотя добавил он.

      – Несите. Быстро! – сова была своей решительностью подобна Наполеону. – Сатирик – в комнату. И дверь за собой закрой.

      Сатир послушно скрылся в комнате.

      – Так (это был триумф «слов-паразитов»), вы, Афанасий, скорее лезьте за шкаф и несите свои деньги. Представитесь дальним родственником, дайте ему немного денег и выпроводите побыстрее, – добавила миссис Стрикс и взлетела на антресоли, где устроилась между старых вещей хозяина.

      Афанасий отворил дверь. На пороге стоял Толик, мордастый детина неопределённого возраста, убеждённый тунеядец и запойный пьяница. На Толике был точно такой же чёрный тренировочный костюм с вытянутыми локтями и коленками, как и на домовом.

      – Ты кто, мужик?! – поинтересовался сосед и вполне по-хозяйски зашёл в дверь, небрежно отодвинув домовика.

      Растерянный Афанасий даже не попытался ему помешать.

      – Ты кто Андрюхе-то, в натуре, брат, что ли? Скажи мне, в чем сила, брат… – проявил чувство юмора Толик, а затем, положив руки на плечи Афоне и сосредоточенно глядя ему в глаза, добавил: – Слышь, а у тебя денег занять можно? Не! Я отдам! – сосед снял правую руку с плеча домового и кулаком стукнул себя в грудь. Для убедительности, так сказать.

      Афанасий молча кивнул. Его страшно мутило от терпких соседских ароматов: судя по всему, пахло не только вчерашним, но и позавчерашним. Домовой так же молча высыпал соседу в потную ладонь пригоршню мелочи.

      – Ты чо, издеваешься, да? Я к тебе чо, побираться пришёл? – вскипел благородным гневом Толик.

      Афоня лишь часто заморгал в ответ.

      – У тебя, скажешь, рублей сорок не найдётся, да? Ах ты, интеллигент вшивый! – выпалил сосед самое страшное оскорбление и схватил домового за грудки.

      Непривычный к драке, в общем-то, жилистый и сильный, Афанасий потерял от неожиданности равновесие и стал валиться назад, увлекая за собой вцепившегося в него соседа. Афоня распахнул своей спиной дверь в комнату, и они повалились прямо на ковёр. Тут домовой вышел, наконец, из себя, и нанёс лёгкий, но упругий удар двумя ладонями в грудь соседа. Такой удар предварял обычно его прохождение сквозь стены. Сосед хрюкнул от неожиданности и боли и незамедлительно отпустил своего противника.

      Морщась и переводя дух, Толик встал на одно колено, а затем, шатаясь, медленно поднялся на ноги и посмотрел перед собой мутными, слезящимися глазами. И тут взгляд его внезапно обрёл ясность, а глаза расширились от небывалого ужаса. Перед ним, переминаясь на козлиных, мохнатых ногах стоял некто с рогами на голове. Некто улыбнулся ехидной улыбкой и потряс ушами. Сосед икнул, посерел от ужаса и бросился наутёк, едва вписавшись в дверной проем и сильно ударившись плечом об косяк входной двери.

      Толик нёсся по лестнице вниз, сбивчиво матерился и орал:

      – Чертиииииииии, чертииииииии!!!..

      Между третьим и вторым этажом он чуть не сшиб Юлю, хрупкую, полупрозрачную девочку, студентку музыкального училища. Увидев взлохмаченного,